Хоть зима в этом году выдалась на редкость правильной, как-то от снега и мороза все начали уставать. Хочется весны с её традиционными удовольствиями. А пока за окном слякоть, вспоминаем удовольствия прошлых лет. Для этого заглянем в давно заброшенный ЖЖ (он действительно живой). Запись от 10 мая 2014 года.
*** *** ***
В посадках леса участвуют не только добровольцы-люди, но и добровольцы-собаки. Они даже отчёты в ЖЖ пишут. Рекомендую почитать. Оригинал взят у в
Здравствуйте! Меня зовут Муля, я французский бульдог. 9 мая мы с моим хозяином Романом ездили сажать лес в Губинское лесничество под Ликино-Дулево Московской области. Хозяин мой волонтер и добровольный лесной пожарный. В прошлом году он уже писал сюда Тогда он обещал рассказать как мы сажаем лес. Вышел хороший, насыщенный день. Парад, самолеты над домом, долгое путешествие на маршрутке, электричке и автобусе. Много хороших людей, много солнца и позитива. Будет 79 фотографий
Оригинал взят у Одним прекрасным ярким субботним утром я с удивлением обнаружила себя на горьковской трассе за рулем, летящей едва ползущей по пробкам в сторону Орехово-Зуевского филиала ГКУ МО «Мособллес», а для обычных людей — Орехово-Зуевского лесничества. Немного общей информации: лесничество граничит на севере и северо-востоке с Владимирской областью, на востоке — с Шатурским районом, на юго-востоке и юге — с Егорьевским районом, на юго-западе – с Воскресенским районом, на западе – с Раменским и Павлово-Посадским районами. Протяженность территории лесничества с севера на юг – 72 км, с востока на запад – 53 км. Общая площадь земель лесного фонда лесничества составляет 96 835 га, или 4,8% от лесного фонда Московской области.
Лесничество не первый раз проводит у себя открытые акции и это не только экскурсии для прессы, но и привлечение населения к лесопосадкам, а переходя обратно на человеческий язык — весной, каждый может приехать и посадить свое дерево или целую небольшую рощу. Приезжать надо с детьми — у них же обязательно должны быть свои деревья!
Совсем недавно мы радовались цветению деревьев, а вот уже плоды поспели. Например, у вязов. Вообще, вязы – одни из самых быстрорастущих, особенно в раннем возрасте, деревьев России. Главной проблемой вязов является их уязвимость к так называемой голландской болезни – грибковому заболеванию, при котором нарушается проводимость сосудов в стволе и ветвях дерева. Голландская болезнь поражает в первую очередь крупные деревья – обычно в возрасте более 15–20 лет; в питомнике она не страшна. Вероятность массового распространения болезни резко уменьшается при увеличении расстояний между отдельными деревьями. Поэтому вязы в основном следует использовать для одиночных посадок или для посадок в качестве редкой (с расстояниями между деревьями не менее 20 м) примеси к другим древесным породам.
По прочтении этого сообщения одного из иркутских пожарных добровольцев становится понятно, почему некотрые фразы заменяются звездочками. В остальном орфография и пунктуация авторские.
Александр Одкидач Мы тушили на территории охотничьего хозяйство "динамо" Наш пожар считается маленьким и вдали от поселений, поэтому его не тушат МЧС и иже с ними. Эти 400 гектар леса, на которых охотятся в мирное время сотрудники МВД, тушили мы, 2 девушки, 5 парней до 28 и наш предводитель - инвалид 3-ей группы с болтами в ноге. Табличка, что это территория МВД есть, а их нет. Неправильно как то...
Официально нам никто не имеет права помогать, потому что мы сами по себе ,а ответственность за нас никто не хочет нести. Для тех, кто смотрит тв мчс контролирует ситуацию и такие как мы не нужны. Однако лесники не успевали благодарить нас за помощь и желание. Ибо горит везде, не хватает рук, не хватает техники. "за державу обидно" слетает с губ у лесничего
В тушении пожара в лесу нет никакой романтики. Мы то с мужиками герои, как зашли с ходу, дв сразу отступили. И выбросили свои маски, не справляются. Дым режет глаза и спирает дыхание, пот заливает глаза, жар заставляет потеть страшно. Постепенно привыкаешь и учишься правильно "оформлять кромку". Наше орудие это лопата, бензопила и рюкзак с 20 литрами воды. Наши девушки забивали огонь ветками берёзы. Работа в лесу не более трех часов. Силы тают достаточно быстро.
Мы остановили огонь на протяжении примерно трех километров. Много это или мало я не знаю. Я знаю только, что огонь не пошел дальше там, где мы смогли его остановить. Нас так мало и всего два дня, но мы спасли тысячи деревьев. Тысячи животных и насекомых могут продолжать жизнь в этом спасенном лесу. А если бы нас было больше ? Сколько бы мы успели спасти?
У меня были трудные выходные и я обещал новым знакомым быть толерантнее. Я понимаю, что леса на байкале много. Но, бляха муха, там горит все! И большинство очагов никто не тушит! Потому что кое какие товарищи не могут проявить политическую волю, кое какие не хотят работать, кое какие забыли,что их избрали на территории этих земель. Я мечтаю, что бы хоть один депутат госдумы или кандидат в губернаторы сьездил туда и вручную тушил огонь. Что бы поняли реальную ситуацию, что бы б***ь дали кому то по шапке уже наконец, что бы на собственные миллионы пригнали туда технику и людей.
Одни там охотятся, вторые оттуда избираются, третьи несут ответственность, горит уже месяц, а тушим мы.
Очень обидно. Пойду писать Путину письмо о том, как прекрасно жить на Байкале и об МЧС, которые, конечно,молодцы, но скажем так, не справляются с задачей. Попрошу помощи и пару тракторов. Список проблем и карта территорий на которые "забили" формируем.
Залез на ирк.ру.... Там написано, что на территории области действует 24 пожара. Нас было три команды. За остальных не знаю, но только мы видели три пожара, один из которых гектаров больше, чем отрапортавали чины в новости на ирк.ру.за два дня мы увидели одну пожарную машину в одном месте.
Благодаря организаторам и спонсорской помощи бизнеса и ряда политических деятелей, не модных ныне, мы за двое суток нашли все ресурсы и 28 человек. Б**, мне кажется, что у мчс и иже с ними слегка больше возможностей.
Ужасные выходные. Стремно за державу. И вот теперь, когда я увидел все это своими глазами я впервые, сжимая зубы,скажу эту фразу........ "затокрымнаш"
Школа села Ханино Тульской области участвует в проекте «Возродим наш лес» с 2003 года. Когда в пришкольном питомнике подросли саженцы сосны и лиственницы и возник вопрос, куда их посадить, школьники и учителя думали недолго — на берегу пруда рядом с селом. Красивое место отдыха, где любят бывать многие жители села, портил растущий вширь овраг. Чтобы закрепить его кромку и сдержать рост, решили посадить подросшие саженцы. Организовать первые посадки на этом месте ребятам из Ханинской школы и других школ района осенью 2004 года помогли сотрудники Гринпис. Об истории рукотворного леса координатор проекта Татьяна Чалая.
Вот, как это место выглядело тогда.
Саженцы хорошо принялись. Через четыре года ребята решили принять участие в ежегодной региональной акции «Неделя тульского леса», которую Гринпис России и Департамент Тульской области проводят с 2007 года. Во время акции в разных районах области десятки школ высаживают деревья из своих лесных питомников. К этому моменту в питомнике Ханинской школы подросли дубы, и было решено посадить их рядом с соснами, чтобы на берегу пруда рос смешанный лес. Вот так берег выглядел осенью 2008 года.
И вот недавно мы навестили эту посадку. Оказалось, что сейчас деревья видно издалека! Сосны и лиственницы теперь гораздо выше человеческого роста, их догоняют дубы и ясени. А сколько на соснах шишек — не сосчитать!
А вот такими большими стали сосны: не обхватить дерево рукой!
Похоже, на настоящий момент это самые крупные деревья, выросшие у участников проекта «Возродим наш лес». Секрет успеха – забота ребят и отсутствие поджогов травы. К сожалению, многие леса, посаженные школьниками, страдают от весенних палов. Как правило, часть деревьев погибает, а другие сильно отстают в росте. Опыт села Ханино показывает — школьникам под силу спасти берег пруда от осыпания и вырастить леса, надо просто перестать жечь траву.
...Я чувствую себя вьючной лошадью. Количество фототехники я давным-давно довела до минимума, но это не спасает. На шее у меня, помимо камеры, болтаются фонарик и рация, на голове - защитные очки, на боку - почти пустой кофр, куда я убираю камеру при каждой возможности, чтобы защитить ее от золы и пыли, в карманах - перчатки, респиратор, два мобильника, запасные аккумуляторы, на поясе сумка со вторым объективом и флешками. Ах да, еще за спиной ранцевый лесной огнетушитель, куда вообще-то положено наливать 18 литров воды, но для меня его упорно заливают наполовину, поскольку мои друзья полагают, что целый мне не унести. Я пытаюсь одновременно работать как связист, контролируя, чтобы за спиной у добровольных пожарных "Гринпис" не вспыхнул тростник, снимать фото и видео и дотушивать траву.
Как бы этого ни хотелось - на пожаре нельзя быть просто фотографом, просто зрителем, запечатлевающим чьи-то подвиги. Слово РТП (руководителя тушения пожара) на пожаре - закон. Тебя в любой момент могут отправить за оборудованием, могут прервать съемку и приказать бежать к мотористу, который почему-то уже пять минут не слышит рацию. Могут не остановить машину там, где ты видишь кадр (и чаще всего никто и не остановится, не до того). Фотосъемка на пожаре - вторична, и об этом очень важно помнить. Хотя столь же важно понимать, что фотосъемка - не менее мощное орудие в борьбе с пожарами, чем мотопомпы и ранцевые огнетушители, ибо она привлекает внимание к проблеме.
"Остановите, ну пожалуйста!" - умоляю я, увидев дым над сельским кладбищем. "У тебя ровно тридцать секунд!" - грозно предупреждает руководитель тушения. За тридцать секунд, - ну ладно, мне дали целую минуту, - я пытаюсь создать берущую за душу работу.
Иногда бывает страшно - и за себя, и за друзей. Хотя сейчас я боюсь меньше, чем раньше, потому что понимаю, что происходит и где находятся зоны безопасности. Но вот такие моменты, как здесь, когда на тебя катится вал огня - бывают жутковатыми. Хотя умом ты понимаешь, что сейчас тростник промокнет, и пламя скорее всего стихнет.
Нет, я вовсе не жалуюсь, я люблю такую жизнь, потому что во время тушений ты четко понимаешь, что делаешь и ради чего. И еще потому, что это слаженное (пусть и не всегда идеально слаженное) коллективное действо. Тушение - это очень и очень интересно. И еще жизнь тебя вознаграждает вот такими фантастическими картинами.
Борьба с огнем, с врагом, который хочет уничтожить вот это живое, то, что ты видишь рядом - деревья, траву, кусты, птичьи гнезда, захватывает тебя целиком. И тогда тебе уже ничего не страшно, и ничего тебя не тревожит - ни холод от того, что спина в очередной раз промокла из-за протекшего РЛО, ни летающие в воздухе частички тростника, которые упорно пытаются пролезть тебе в глотку и пробраться внутрь камеры, ни жар от огня (как ни странно, но на пожаре бывает и жарко, и холодно почти одновременно).
А иногда возникают странные ассоциации, и перемазанный сажей доброволец, сматывающий рукава, кажется вдруг похожим на Отелло в красном халате.
И вообще что-то в людях проявляется такое, шекспировское...
Или вовсе берет и превращается доброволец в автопортрет Альбрехта Дюрера. Узнаете?
А некоторые вдруг обращаются в гномов из фентэзи.
А руководитель тушения - в красного комиссара. Ну это еще ладно, тут хоть какая-то логика есть:)
Порой вообще чудятся инопланетяне. Нет, мне кажется, интереснее съемки пожаров ничего быть не может.
...Разноцветные дымные столбы встали до небес. Над черной выжженной землей на фоне высокого алого пламени носятся гигантские стаи грачей. Добежать до стаи, сделать кадр - это возможно, там ведь есть выгоревшая зона, можно снимать совершенно безопасно... - Бася, кому сказал - в машину! - кричит руководитель тушения, - у тебя съемка, а у меня сейчас заповедник сгорит!
Я сижу, отвернувшись в окну, и тихо реву, потому что понимаю, что только что упустила один из лучших кадров в своей жизни. Не послушаться было нельзя. Потому что, как я уже писала выше, слово руководителя тушения на пожаре - свято, и возражать здесь никак нельзя. И он тоже прав, потому что на нем - ответственность, и потому что ему действительно надо осмотреть границы заповедника. И добровольцы защищают Астраханский биосферный заповедник от огня, а не я. Но у меня перед глазами все стоит и стоит неснятый кадр с летящими на фоне пожара птицами. В этот день я делаю похожий кадр. Он неплох, но не так хорош, как тот, первый.
...Мы уже возвращаемся в Москву и внезапно видим поднявшееся вблизи маленького домика пламя. Разумеется, сворачиваем к огню, и хотя оказывается, что домик нежилой и хранится в нем техника, все же решаем тушить. Я к этому моменту отсняла уже около двадцати пожаров, поэтому решаю не толкаться на маленьком пятачке и уступить место коллегам, ибо по случайному совпадению на одном пожаре оказалось два фотографа, режиссер и оператор - многовато. До этого мы работали порознь и объединились, чтобы вместе ехать в Москву. Тем более, что мой приятель-оператор недавно поделился со мной страшной творческой тайной: снимать репортаж всегда надо не там, где работают все остальные фотографы. Я пробую реализовать его рецепт - получается интересно.
Но тут режиссер, споткнувшись на скользком пепле, ранит руку о сухой тростник (слава Богу, несильно, хоть и глубоко). Я иду оказывать первую помощь, с благодарностью вспоминая семинары, на которых учили делать перевязки. Тем временем над рекой встают высокие клубы пламени, и я понимаю - нет,этот пожар я явно не сниму, это сделают другие. Ну и Бог с ним. В конце концов, съемка на пожаре - не самое главное...
в 
