В минувшую субботу в Центре документального кино состоялся показ фильма французского режиссёра Франсуа-Ксавье Друэ «Время леса». Картина представлена в рамках программы X ежегодного международного фестиваля зелёного документального кино ECOCUP.

Признателен организаторам, что пригласили меня в качестве эксперта. Это и возможность сам фильм посмотреть (а в свободном доступе его нет) и пообщаться с заинтересованными зрителями. Вместе с координатором коммуникационных проектов Лесной программы WWF России Кристиной Туговой мы более двух часов отвечали на вопросы.

[spoiler]

О чём это кино?

Фильм «Время леса» затрагивает целый пласт проблем, характерных для различных уголков земного шара, и мы очень легко можем провести параллели между кинокадрами и российскими реалиями.

Для начала нужно вспомнить, что Франция потеряла свои дикие леса несколько столетий назад. На сегодняшний день лесистость метрополии (заморские территории нужно рассматривать отдельно) порядка 25 процентов.

Одно из явлений, на которое обратили внимание создатели фильма - это выращивание лесных плантаций на месте когда-то открытых пространств. Тоска по лугам и пасущимся овечкам очень чувствовалась. Хотя очевидно, что пастбища образовались как раз на месте лесных массивов.

Проблема пришла откуда не ждали. Казалось бы, замечательно, что леса начали восстанавливаться. Однако рынок требует однотипной продукции, требует её всё больше и больше. Поэтому вместо коренных пород активно культивируются быстрорастущие дугласия и приморская сосна.



Дугласия (псевдотсуга) известна в Европе с конца XIX века, но именно сейчас площади её насаждений достигли значительных масштабов. Чем удобна эта порода - примерно к 40 годам деревья поступают в рубку. В природе они конечно живут значительно дольше, но современным лесопилкам не нужны крупные стволы.


Традиционные лесопилки и лесозаготовители ориентировались на индивидуальные и разнообразные заказы потребителей, выбирая из леса деревья нужных пород и размеров. Очень часто коммерческая рубка леса не приводила к резким изменениям ландшафтов. Сейчас же урожай поспевает единовременно на сотнях гектаров, потом там производится сплошная раскорчёвка и посадка следующей порции молодых дугласий. Это вызывает резонные возмущения со стороны местных сообществ, которые пытаются бороться за разнообразные.

Безусловно Россия – это не Франция, и нам пока не грозит превращение в безжизненные и высокозатратные плантации брёвен, однако ощущения об уходе от традиционного лесоводства присутствует и в российской профессиональной среде.  Отношение французских лесников к происходящим изменениям мы тоже увидели в фильме. Сожаление. Разочарование. "Я не думал, что придётся когда-то заниматься этим, когда пришёл в профессию", - сказал один из героев фильма.

Реформы лесоуправления (фильм снимался в 2016-2018 годах) не добавляют оптимизма. Финансирование лесничеств пытаются привязать к количеству заработанных денег, другими словами, к количеству срубленного и проданного леса.

Не все готовы принять это. Лесничие приводят статистику - более 35 человек покончили жизнь самоубийством, не найдя места в новой жизни.

Но французы не были бы французами, если бы просто так покорились судьбе, и в этом они совершенно не похожи на нас. Кадры фильма переносят нас к офису лесной службы, возле дверей которой собрались десятки работников в зелёной форме. Они протестуют, скандируют лозунги. Несколько человек с бензопилами создают шумовое оформление.

Представитель администрации несмело пытает рассказать, что все изменения - это же для вашего блага, но скандирование "В отставку! В отставку!" заглушает даже микрофон. В оратора летят жёлуди. Сложно себе такое представить у нас.




Есть, безусловно, и оптимистические нотки в фильме. Что-то у местных сообществ получается отстоять. Частные владельцы всё больше пытаются ориентироваться на естественные процессы лесовыращивания и на мелкотоварное производство, кооперируясь с мелкими лесопильными предприятиями. Тут опять мы позавидуем коллегам, поскольку в России лесное фермерство (= выращивание леса на своей частной земле) пока упирается в стену бюрократического непонимания.

Остаются участки лесных массивов пусть не малонарушенных, но естественных многовидовых лесов со сложной ярусной структурой и многочисленными обитателями.


Жаль, что лицензионные требования не дают возможность увидеть фильм широкой лесной (да и не только) общественности - подобные работы заставляют задуматься о том, что мы хотим от лесов, каким мы видим их будущее.