Пожары, прошедшие по России летом 2010 года, принесли не только разорение, тяготы и лишения, но и вызвали беспрецедентную для современной России волну гражданской активности. Для нас вопрос в том, что изменила эта волна в российском общественном ландшафте, и если эти изменения были, то насколько они значимы для развития гражданственности в России.

В ходе работы нами анализировались материалы, находящиеся в свободном доступе в интернете. В первую очередь, это материалы российских сайтов различных общественных организаций и активистских групп, федеральных и региональных средств массовой информации, политических и религиозных объединений, записи в блогах, на форумах и в социальных сетях. Всего было проанализировано более 300 материалов: от газетных заметок до блогерских дискуссий.

Данные источники позволяют составить представление о характере и формах «гражданской противопожарной активности» и, в какой-то степени, об участниках этой эпопеи. Однако мы отдаём себе отчёт в том, что интернет – не универсальный информационный источник. Многие активисты, их группы и формы активности по самым разным причинам просто не могли оставить следов в интернете. Прежде всего, речь идёт о местных сообществах сельских поселений и малых городов, оказавшихся непосредственно под ударами стихии. Их самоорганизация если и происходила, то в высшей степени стихийно и стремительно и, как правило, так же быстро угасала, часто не оставив никаких информационных следов в публичном пространстве. То же самое можно сказать и о многих добровольцах, и особенно о благотворителях из «больших городов», которые делали своё дело абсолютно частным образом, ни с кем не делясь и не вынося свое участие на коллективное обсуждение. Кроме того, этот тип источников не позволяет досконально исследовать мотивы участников «противопожарной обороны», их социальные характеристики, личные истории общественного участия и т.п. Большинство доступных нам сообщений касались подготовки и самих действий, направленных на тушение пожаров и преодоление их последствий. Далеко не всегда по этим сообщениям можно было судить о материальных, социальных и прочих результатах общественной противопожарной активности, о различных аспектах эффективности общественного участия. Однако, в любом случае, мы считаем, что наш экспресс-анализ может быть интересным и полезным для всех, кто задавался вопросом о социальных последствиях той небывалой гражданской активизации, которая имела место в России знойным летом 2010 года.

Мы не были непосредственными участниками «гражданского сопротивления пожарам», поэтому основной ракурс этого исследования – «взгляд со стороны», но взгляд людей, заинтересованных в гражданском становлении России. Также считаем важным отметить, что мы с глубоким уважением относимся ко всем, кто внес посильный вклад в борьбу с пожарами и их последствиями, и сожалеем, что формат и стиль аналитической записки не позволяют нам упомянуть всех.

ЧТО ЭТО БЫЛО?

Во-первых, данная общественная активность, в подавляющем числе известных нам случаев, была именно гражданской* – надидеологической, неполитической, некоммерческой, негосударственной добровольной деятельностью людей в общественных интересах – в интересах широкого, неопределённого круга лиц. Именно общественный интерес, а не частный, групповой или корпоративный, побуждал к активности большинство добровольных участников «летней противопожарной обороны». Подавляющее большинство добровольцев действовали сугубо альтруистически – говоря специальным языком, они не участвовали в потреблении общественных благ, которые создавали, туша пожары и помогая погорельцам: «пришел, увидел, помог, ушёл… и ничего взамен, кроме сугубо личного «чувства глубокого удовлетворения». Многие активисты, добровольцы и благотворители изначально и осознанно действовали анонимно или ограничиваясь «никами», или просто непублично, или, как минимум, без личного проектного продвижения, т.е. не предполагая зарабатывать своим «противопожарным гражданским участием» какой бы то ни было «общественный капитал».

«Знакомый бизнесмен и меценат дал денег на бензин и взял клятву, что не разглашу его имя» (фрагмент записи в блоге honestlil.livejournal.com).

Для многих из тех, кто объективно был на виду (всевозможные неформальные лидеры, координаторы, организаторы), был характерен стиль «акцентированной скромности».

Одним словом, со столь массовой, независимой от государства, добровольной, благотворительной, гуманитарной деятельностью граждан Россия ещё не сталкивалась.

Безусловно, наряду с очевидным превалированием благотворительных, гуманитарных и гражданских мотивов участия людей в «противопожарной эпопее» (в основе которых - чувства сострадания, солидарности, сочувствия, «гражданской ответственности» и т.п.), нельзя не заметить и иные причины общественной противопожарной активности. В частности, стиль информационного присутствия в публичном пространстве некоторых религиозных, политических и общественных акторов позволяет предположить, что корпоративное и/или личное продвижение в связи с участием в ликвидации «пожарного кризиса» имело для них существенное значение. Включаясь в благотворительные и добровольческие «противопожарные акции», некоторые организации и деятели, безусловно, заботились о пополнении собственного «общественного капитала». Это не уничижительное замечание, поскольку речь идёт о естественном поведении публичных акторов. Скорее, наоборот, нам кажется, что ресурс публичного продвижения в связи с участием в преодолении «пожарного кризиса» был недооценён многими государственными, коммерческими и общественными организациями. В отличие, например, от Русской православной церкви, которая многое приобрела в российском общественном мнении, впервые активно, повсеместно и практически включившись в благотворительную деятельность в связи со стихийным бедствием. Но были и гротескные случаи неуёмного, явно не адекватного ситуации, «корпоративного продвижения»: достаточно вспомнить несколько скандальных историй вокруг «Молодой Гвардии»¹.

Нельзя не отметить и еще более «специальные» мотивы: например, судя по некоторым записям в блогосфере, можно предположить, что для некоторых «бойцов» добровольческих команд участие в тушении пожаров было своего рода аналогом экстремального туризма - этакий «маленький поход на войну» для «адреналинщиков».

Во-вторых, волну гражданской активности без преувеличения можно считать результатом скверной политики властей (особенно на начальном этапе). Бездействие, необдуманные, непрофессиональные меры властей, вплоть до беспомощности отдельных органов и структур, были тем мощным раздражающим фактором, который вывел «российскую общественность» в горящие леса и сёла. Для многих добровольцев активное участие в борьбе с пожарами и их последствиями было, по сути, демонстративной реакцией (почти акцией) на неспособность государства справиться с пожарами и оказать своевременную помощь всем, кто в ней нуждался.

Милиция составила акт о незаконной вырубке «частного» леса жителями деревни Борковка Выксунского района в Нижегородской области, пытавшихся расширить защитную полосу, вырубив деревья вблизи домов, чтобы не допустить верхового пожара. Вырубка была прекращена. Спустя несколько дней деревня Борковка сгорела вместе с лесом².

В Волгоградской области прокуратура, расследуя причины пожаров и ущерба, нанесенного ими, потребовала признать незаконным бездействие местных чиновников. В начале сентября 2010 года некоторые из чиновников были отправлены в отставку еще до получения окончательных результатов прокурорских проверок³.

По оценкам многих экспертов и очевидцев, быстро выявлять возгорания и тушить начавшиеся пожары во многих случаях было просто некому из-за ликвидации государственной лесной охраны, произошедшей, как принято считать, с вступлением в силу нового Лесного кодекса РФ (1 января 2007 года)⁴.

Одной из очевидных причин, побудивших население в массовом порядке встать на борьбу с пожарами, стало выявленное общественностью утаивание и искажение властями информации о масштабах пожаров и их реальной опасности для населения⁵.

В-третьих, несмотря на вышеизложенное, впервые за многие годы общество и государство стали силами, взаимодополняющими друг друга, которые, как могли, координировали совместные действия. Конфликтность между государственными и гражданскими акторами, конечно, имела место, но не определяла сути взаимодействия. В некоторых местах взаимодействие государственных и гражданских участников событий порождало уникальную для современной России атмосферу «делания общего дела».

В крепкой связке на тушении лесов в Подмосковье работали пожарные и добровольцы из Москвы и соседних регионов, среди которых были люди самых различных профессий и сфер деятельности⁶. Не менее успешно и продуктивно шла совместная работа «МЧСников» и волонтеров в Воронежской области⁷, в Республике Мордовия⁸ и др.

В-четвертых, во время противопожарной эпопеи можно было наблюдать и количественное, и качественное расширение традиционного состава активистов, добровольцев и благотворителей. В противопожарной и гуманитарной деятельности активное участие принимали не только и не столько «закоренелые общественники». По-граждански активными оказались организованности иного рода: религиозные общины, политические объединения, банковские и бизнес-структуры, культурные, спортивные, транспортные и другие коммерческие и некоммерческие организации. Более того, есть основания полагать, что и названные организованности не были основным отрядом «гражданских противопожарных сил». Большую часть этих сил, как нам представляется, составили люди, которые включились в эту деятельность независимо от каких-либо социальных институтов и формальных организованностей, к которым они имеют отношение в своей повседневной жизни. Среди этих «независимых» участников летней эпопеи необходимо выделить цементирующую и направляющую роль различных виртуальных сетевых групп, и, в первую очередь, «блогерских команд»: с одной стороны, очевидно неформальных, с другой стороны, по-своему корпоративных.

В-пятых, как показала ситуация, во многих случаях именно гражданские активисты, борясь с огнем и его последствиями, задавали не только тон, но иногда и ритм, и даже «меню» противопожарной и гуманитарной деятельности. Набор методов и форм помощи граждан гражданам оперативно и своевременно менялся по ситуации и был ей, как правило, вполне адекватен, что не всегда можно было наблюдать в деятельности государственных и муниципальных структур.

В-шестых, по инициативе и собственными силами гражданских активистов была оперативно создана, по сути, негосударственная система борьбы с пожарами и оказания помощи пострадавшим, которая успешно прошла испытания и социальная эффективность которой не вызывает сомнений (некоторым добровольческим группам удалось связать в единую технологическую цепочку сбор информации о пожарах и пострадавших; сбор гуманитарной помощи, её доставку и распределение; координацию действий по тушению пожаров).

На наш взгляд, наиболее заметными из них были «сетевые сообщества» Игоря Черского, «Доктора Лизы», Елизаветы Олескиной, ЖЖ-сообщество «pozar.ru».

Эта «негосударственная система», конечно, имеет свои слабости и массу поводов и возможностей для совершенствования, но её успешность и инновационность очевидны. Некоммерческий менеджмент в организации «пожарных разведок», сборе и доставке гуманитарной помощи во многих добровольческих командах был просто на высоте – навыки офисной деловой культуры, которыми обладали многие «новые активисты», оказались очень уместными в организации противопожарных и гуманитарных работ.

В-седьмых, блогосфера в очередной раз продемонстрировала свой высокий мобилизационный потенциал, оперативно сменив «просто общение» на практическое социальное взаимодействие. Диапазон действий медиа-активистов был масштабен: от постингов и кросс-постингов до создания интернет-ресурсов, сыгравших незаменимую организационную и координирующую роль в «противопожарном сопротивлении». Важную роль сыграли блогеры и в позитивной политизации «пожарной темы»: достаточно вспомнить знаменитую «переписку» с Владимиром Путиным «про рынду» и «открытое письмо» Сергею Шойгу⁹.

КТО ЭТИ ЛЮДИ?

Прежде всего, можно выделить три основные «гражданские миссии», которые, в зависимости от личных предпочтений, брали на себя те или иные участники «противопожарной эпопеи». Условно мы их назовём: «активист», «доброволец» и «благотворитель».

«Активисты» - те, кто взяли на себя функции инициирования, управления, координации и поддержки общественного участия в борьбе с пожарами и их последствиями: всевозможные инициаторы, формальные и неформальные лидеры, сетевые координаторы, диспетчеры, «старшие» групп, команд, отрядов – те, кто брал на себя ответственность за дело в целом, а не только за своё участие в нём. Их было относительно немного, но они были наиболее заметны, а их деятельность была наиболее значима с точки зрения размаха и непосредственных результатов «противопожарного гражданского участия».

«Добровольцы» - те, кто непосредственно, собственными руками и ногами, участвовали в тушении пожаров и в преодолении их последствий.

Те, кто, к примеру, брал отгулы на работе и шел тушить пожары, помогать восстанавливать разрушенное; участвовал во время своего отпуска в приеме, расфасовке, отправке и распределении на местах гуманитарной помощи; использовал свой автомобиль для безвозмездной доставки гуманитарных грузов в места, пострадавшие от пожаров; шил перчатки и готовил еду для добровольцев, и т.п.

«Благотворители» - те, кто опосредовано участвовали в борьбе с пожарами и их последствиями, направляя на нужды пострадавших и добровольцев денежные и вещевые пожертвования.

Это не только те, кто перечислял и передавал благотворительные пожертвования или участвовал в сборе гуманитарной помощи, но и те, кто покупал еду, инструменты и всевозможные материалы для нужд добровольцев (лопаты, бензопилы, мотопомпы, бензин и т.п.); кто предоставлял помещения для ночлега жертвам пожаров и тем, кто боролся с огнём; кто принимал решение о безвозмездном оказании услуг пострадавшим и добровольцам, и т.п.

По всей видимости, это была самая массовая форма гражданского участия в борьбе с пожарами и их последствиями.

При этом, естественно, различные «гражданские миссии» нередко пересекались в деятельности конкретных участников событий. Большинство лидеров и координаторов, даже в ущерб своей основной миссии, лично «выходили в поле», участвовали в конкретных работах – такова этика гражданского участия. Многие добровольцы одновременно выступали и в роли благотворителей. Но «ключевая компетенция» каждого участника событий, как правило, была более или менее очевидна.

* * *

Наши источники не позволяют составить полноценное представление о социальной структуре «противопожарной общественности», однако с определённой уверенностью можно сказать, что среди активистов и добровольцев в основном были люди молодые и «раннего среднего возраста», несколько больше женщин, чем мужчин - это обычная ситуация в добровольческой деятельности в любой стране. При этом непосредственно в пожаротушении принимали участие в основном мужчины, и женщин к живому огню даже не очень-то и допускали. Нам кажется очень важным и уникальным, что в «пожарной эпопее» мужчины нашли себе место, а маскулинность получила признание в общественной деятельности. Это нетипично для добровольческих и гуманитарных акций в России.

Среди активистов и добровольцев преобладали разнообразные «офисные люди», не богатые, но и не бедные и, как правило, активные пользователи тех или иных коммуникативных интернет-ресурсов. Что касается благотворителей, людей, жертвовавших на «противопожарное дело» собственные деньги и вещи, то в социальном смысле это был наиболее разнообразный отряд участников гражданского сопротивления огненной стихии, хотя, возможно, с некоторым преобладанием средних возрастов и тоже женского пола.

* * *

Среди всех, кто боролся с огнём и с последствиями стихии этим летом, можно выделить условно две большие группы, охватывающие, с одной стороны, традиционных общественников, а с другой, активистов и добровольцев, не вписывающихся в привычные для России «общественные форматы», тех, кого именно пожары вывели на «поле общественных интересов».

«Традиционная общественность (институционализированная, организованная, «формальная»)» - это члены и участники всевозможных общественных организаций и активистских групп, существовавших до и помимо пожаров. Это различные правозащитные, экологические, добровольческие, ветеранские, благотворительные, молодежные и прочие некоммерческие организации и объединения, которые в разгар стихии добровольно взяли на себя обязательства бороться с пожарами и их последствиями. При этом часть «традиционных общественников», участвуя в тушении пожаров и ликвидации их последствий, фактически занимались своим обычным делом (экологи, некоторые добровольческие и гуманитарные благотворительные организации), другим же приходилось в той или иной степени перепрофилироваться.

Добровольческие и молодежные организации, как и в своей повседневной жизни, рекрутировали добровольцев и обеспечивали их занятость (в качестве примера можно назвать пензенские молодежные организации «Социальная молодежная служба» и «Оперативный молодежный отряд дружинников»¹⁰ или липецкую организацию «Центр добровольчества»¹¹). Пожалуй, нетрадиционными можно назвать лишь задачи, которые ставили организаторы перед волонтерами. Последних набирали для «разведывательных» поездок (что, где и кому необходимо), для сбора и расфасовки гуманитарной помощи, для тушения лесных и торфяных пожаров, для доставки гуманитарных грузов в «горячие точки» и распределения гуманитарной помощи на местах, для приема телефонных звонков в координационных центрах и т.п.

Благотворительные организации (среди множества можно назвать благотворительный фонд Елизаветы Глинки («Доктора Лизы») «Справедливая помощь»¹², детский благотворительный фонд «Кто, если не я?»¹³, благотворительную организацию «Российский фонд милосердия и здоровья»¹⁴, Синодальный отдел по церковной благотворительности Московской Патриархии и другие) нашли применение своей ключевой компетенции, собирая и распределяя добровольные пожертвования и гуманитарную помощь по всей России.

Противопожарная активность различных экологических организаций также в значительной степени коррелировалась с их основной миссией, хотя и принимала иногда непривычные для них формы.

В конце июля московские экологические организации пытались побудить московские власти к восстановлению в столице системы автоматического полива газонов и деревьев для повышения уровня кислорода в воздухе¹⁵. Кроме того, экологи активно участвовали в тушении пожаров (общероссийская общественная организация «Зеленый патруль»¹⁶), расчистке леса, а также в привлечении добровольцев к борьбе со стихией («Гринпис»¹⁷). Экологи из Нижнего Новгорода (Экоцентр «Дронт»¹⁸) в числе первых начали заниматься сбором гуманитарной помощи для погорельцев.

«Гринпис» занимается пожарами уже много лет, для них это нормальная рутинная работа. И в этом году они начали еще весной (на юге уже в мае горело).

Пожароопасная обстановка вокруг и необходимость оказания оперативной помощи пострадавшим стали поводом для переориентации некоторыми общественными организациями своей привычной деятельности на новую целевую группу.

Так, например, специалисты Рязанского правозащитного общества «Мемориал» еженедельно по вторникам бесплатно консультировали и оказывали юридическую помощь гражданам по вопросам восстановления документов и получения компенсаций за утраченное жилье и имущество. Бесплатные правовые консультации для этой организации – традиционная и рядовая деятельность, но предложение специализированных консультаций для погорельцев – результат сложившейся ситуации¹⁹.

Часть «традиционных общественников» отреагировала на кризисную ситуацию и вовсе временной сменой задач и приоритетов: они не только изменили адресата, но и целенаправленно осваивали новые для себя виды деятельности.

К примеру, Московский дом общественных организаций²⁰ и первичные профсоюзные организации ГУП «Мосгаз»²¹ собирали вещи и другую гуманитарную помощь для пострадавших от пожаров.

«Новая общественность (неинституционализированная, ситуативная, неформальная)». К этим активистам мы относим тех, кто до пожаров не имел к общественной и добровольческой деятельности никакого отношения или самое минимальное, но в условиях «пожарного кризиса» активно и осознанно подключился к «сети гражданских инициатив». Среди них: государственные и муниципальные служащие из разных ведомств, сотрудники образовательных учреждений и государственных предприятий, предприниматели, сотрудники частных компаний и финансовых структур, спортсмены, музыканты, журналисты, политические деятели – самый разнообразный офисный люд, люди свободных профессий, интернет-пользователи самых различных статусов и занятий. Именно их общественное участие можно и нужно считать «гражданским приобретением» «противопожарного сопротивления», несмотря даже на то, что участие это было ситуативным.

Алексей Касьян, координатор и участник нескольких выездов на тушение горящих лесов, в интервью на вопрос Александра, читателя «Lenta.ru»: «Алексей, вам действительно было нечего делать?», ответил: «Видимо, Александр спрашивает, не являюсь ли я профессиональным митингующим и городским сумасшедшим, который не имеет ни работы, ни семьи и для которого смысл жизни и чувство собственной востребованности — это участие в любых протестных акциях. Таковые профессиональные митингующие сейчас действительно скопились в угрожающей концентрации в околополитических оппозиционных структурах. Отвечаю. Нет, у меня есть несколько профессий и, соответственно, несколько работ. Я лингвист-компаративист, кандидат филологических наук, сотрудник РГГУ (преподаватель), автор ряда монографий и статей. Кроме того, я профессиональный переписчик, работаю в книжных и журнальных издательствах. У меня двое детей. Также мне не безразлична судьба моей страны».

В основном, как уже говорилось, это люди «средних социальных статусов», не бедствующие, имеющие возможность без серьёзных для себя социальных последствий вырвать из обычной жизни несколько дней или даже недель на безвозмездную активность, поделиться с нуждающимися небольшой, но значимой частью своего дохода или имущества. Впрочем, в общем потоке информации иногда мелькали и примеры сугубо российского феномена: «бедные помогают бедным».

В сборе помощи для погорельцев, организованном «Доктором Лизой», участвовал пожилой мужчина, который представился «просто дед», и принес все свои рубашки, «а свою пенсию всю до копейки потратил на пять коробок мыла для пострадавших»²².

И, наоборот, благодаря яркой «противопожарной кампании» в СМИ, и особенно в Интернете, на своём пике эпопея начала приобретать признаки модного поведенческого тренда: к «противопожарному общественному участию» потянулась в том числе и «гламурная публика», как правило, индифферентная к «гражданским делам», но очень чуткая к большим, ясным и позитивным символическим событиям.

Фрагмент рассказа Марии Свешниковой о личном участии в сборе гуманитарной помощи при церкви: «Подходили неприметные бабульки, чтобы узнать, чем могут помочь, приносили одежду «с себя». Одновременно приезжали царственные модели на фантастических машинах, записывали размеры пожарных рукавов или уточняли, что бензопилу китайского производства лучше не покупать – быстро ломается. Мамочки оставляли своих детей на несколько часов, стайка девочек решила именно здесь провести каникулы»²³.

О многочисленности армии «новых обывателей», проявивших гражданскую активность летом 2010 года, можно судить по хроникам и всевозможным «пожарным заметкам» на многочисленных и разнообразных интернет-ресурсах, а также по комментариям тех блогеров и участников социальных сетей, которые во время пожаров взяли на себя роль формальных и неформальных лидеров гражданского участия, оказывавших мощное просветительское и мобилизующее воздействие на десятки, сотни, а то и тысячи людей.

Фрагмент из переписки блогеров о тушении пожара в Полбино Егорьевского района Московской области:
- Сколько в итоге работало добровольцев в среднем в день?
- Человек 15-20. Не считая выходных, когда какое-то дикое количество людей приехало.
- А дикое – это сколько?
- Человек 60, наверное. Как начали с ночи пятницы машины приезжать, так всю стоянку перед школой забили²⁴.

В конечном счёте, подавляющее большинство участников летних событий так и остались для страны анонимными добровольцами-невидимками, о чьём «противопожарном вкладе» знает лишь узкий круг родных и близких.

Вместе с тем, можно выделить некоторые социальные, профессиональные и корпоративные группы, которые были, как нам кажется, наиболее заметны во время «пожарного кризиса».

Многие добровольцы шли по самому естественному пути: пытались приспособить к общему делу свои профессиональные и бытовые навыки.

Нельзя не отметить автолюбителей и работников автопредприятий (поездки к людям, желающим отправить гуманитарную помощь, но не имеющим возможности довезти ее до сборных пунктов; бесплатная доставка гуманитарной помощи в «горячие точки» и т.п.), врачей²⁵, владельцев мотопил (последние две категории добровольцев были заметны в пострадавших районах Мордовии), программистов (помогали в создании целого ряда специализированных «пожарных сайтов»)²⁶, журналистов (целенаправленно поддерживали тему пожаров в публичном пространстве)²⁷.

Известны случаи, когда местные фермеры или лесники стали организаторами противопожарных неформальных сообществ (к примеру, так было в Рязанской области с «Обществом защиты Мещеры»)²⁸.

По уровню организации некоторых добровольческих команд можно предположить, что многие новоявленные активисты, особенно те, кто брал на себя координационные и диспетчерские функции, опирались на собственные менеджерские навыки.

О роли блогеров и завсегдатаев социальных сетей и форумов сказано уже много. Именно они во многих случаях брали на себя роль организаторов и координаторов борьбы с пожарами и их последствиями.

Интернет-ресурс «Карта помощи» представлял собой независимый информационный центр, который осуществлял мониторинг пожаров, собирал информацию о потребностях пострадавших, информировал людей, готовых оказать помощь, о том, где, кто и с чем их ждет.

Другим примером виртуального активизма стал сайт «NeedHelp»²⁹, где также можно было найти ответы на эти и другие вопросы: где пожары? где и кто пострадал? кому и чем нужно срочно помочь? где находятся пункты сбора гуманитарной помощи? где собираются добровольцы и чем они могут быть полезны?

Среди блогов, которые выполняли роль «сетевых гражданских платформ» борьбы с пожарами и их последствиями, необходимо отметить: «pozar_ru»³⁰ (ЖЖ-сообщество), «i-cherski»³¹ (ЖЖ Игоря Черского, бывшего редактора мужского журнала «Максим»), «inessa-ra»³² (ЖЖ Инессы Ра, художницы), «o_liska»³³ (ЖЖ Елизаветы Олескиной, студентки филологического факультета МГУ, волонтера из группы «Старость в радость»), «annabaskakova»³⁴ (ЖЖ Анны Баскаковой, искусствоведа), «doctor-liza»³⁵ (ЖЖ Елизаветы Глинки, руководителя благотворительного фонда «Справедливая помощь»), «dr-kondratieva»³⁶, «kukonka»³⁷ и другие.

Десятками тысяч исчисляется цитирование в интернете информации с призывами о сборе благотворительной помощи, с просьбами о помощи и т.п.

Небезучастными к судьбе погорельцев были многие деятели культуры.

Например, группа «Аквариум» направила на оказание помощи пострадавшим 60% месячных поступлений за скачивание нового альбома, размещенного в интернете³⁸, певец Лев Лещенко приобрёл новый трактор мужчине, лишившемуся трактора в ходе спасения односельчан³⁹, певец Владимир Девятов организовал сбор гуманитарной помощи⁴⁰.

В «противопожарных акциях» приняли участие и спортсмены.

Например, хоккейный клуб «Авангард» совместно с Санкт-Петербургским СКА инициировали открытие специального счета для пожертвований от хоккейных клубов⁴¹.

Помимо поддержания «пожарной темы» в фокусе общественного внимания, сотрудники некоторых средств массовой информации не только призывали собирать вещи и деньги для пострадавших, но и сами выступили в качестве организаторов сбора гуманитарной помощи и благотворительных денежных средств.

Например, редакция газеты «АиФ» направила в помощь пострадавшим средства, поступившие от продаж одного номера⁴².

Небезучастными в «пожарной» ситуации оказались многие государственные и муниципальные служащие из разных регионов России.

В их числе сотрудники Комитета общественных связей Москвы⁴³, сотрудники прокуратур разных регионов⁴⁴, бойцы московского ОМОНа⁴⁵, чиновники местных администраций в Краснодаре⁴⁶, Калуге⁴⁷, коллектив Управления Роспотребнадзора по Липецкой области⁴⁸ и др., включившиеся в пространство гражданских инициатив, непосредственно не связанных с исполнением своих должностных обязанностей.

Реальную «социальную ответственность» (т.е. без давления государства) проявил и российский бизнес, как крупный, так и малый, и средний. Зачастую инициатива оказать помощь погорельцам исходила не только от руководства, но и от сотрудников компаний. Вызывает некоторое сомнение информация в «Российской газете»⁴⁹ о том, что каждое крупное предприятие в стране организовало сбор гуманитарной помощи, но, по крайней мере, это сообщение вполне отражает впечатление от «противопожарной активности» российского бизнеса.

Среди «новых общественников» от бизнеса, действовавших в борьбе с пожарами и их последствиями в пределах своих обычных компетенций, прежде всего, были заметны банки и транспортные предприятия.

Одни осуществляли переводы пожертвований без очереди и без взимания комиссии за перевод денежных средств (например, банк «Возрождение»)⁵⁰.

Другие, от больших транспортных компаний до индивидуальных предпринимателей, бесплатно доставляли гуманитарный груз до пострадавших от пожаров территорий (например, авиакомпании «Nordstar» и «Кавминводыавиа» доставили груз из Норильска в Нижний Новгород⁵¹; авиакомпании «S7» и «Алтай» в Барнауле взяли на себя издержки по отправке гуманитарного груза)⁵².

Помимо перечисленных негосударственных акторов «летней противопожарной обороны», необходимо отметить представителей еще двух негосударственных институтов: политических партий и религиозных конфессий. И те, и другие внесли немалый вклад в решение проблем, вызванных пожарами.

Например, в некоторых городах и поселениях именно приходы и храмы Русской православной церкви становились, по сути, «общественными координационными центрами» гуманитарной помощи погорельцамa ⁵³. Очень значимым, особенно на начальном этапе общественного участия, был вклад Синодального отдела по церковной благотворительности Московской Патриархии.

В той или иной степени, в тех или иных местах, за теми или иными делами на «противопожарных полях» были замечены: ЛДПР, КПРФ, «Единая Россия», «Справедливая Россия».

С одной стороны, жёстко корпоративная, прогосударственная и прозелитистская природа партийных и религиозных институтов в России как-то изначально затрудняет (по крайней мере, для нас) оценку их противопожарной деятельности с точки зрения развития российской гражданственности. С другой стороны, создаётся ощущение, что их участие в «общественном пожарном сопротивлении» (особенно церкви) как раз и позволило им в кои-то веки выйти за жёсткие границы своей не очень гражданской «постсоветской природы». С третьей стороны, как бы ни были устроены изнутри партийные и церковные «противопожарные инициативы», они давали примкнувшим к ним людям реальную возможность проявить свою гражданскую активность, почувствовать причастность к общему важному делу.

Весьма показательной была противопожарная деятельность квазигосударственных молодёжных организаций (прежде всего, «Молодая Гвардия Единой России» и движение «НАШИ»). В некоторых регионах они были очень активны, но - слишком много скандалов, слишком много критики в их адрес и очень много PR-а.

***

«Новые неформалы» использовали несколько стратегий личного включения в «противопожарное сопротивление»:

Самостоятельное индивидуальное участие (или в малых группах), без посредников, координаторов и организаций: узнал о пожаре – поехал тушить; узнал о бедствующих погорельцах – купил и повёз им необходимое; узнал номер счёта пострадавших – перечислил деньги и т.п.

Например, двое мужчин из Нижнего Новгорода, выяснив в региональном информационном штабе МЧС, на каких участках нужны добровольцы, отправились на место, и во время сложных ночных смен помогали МЧСникам тушить пожары и защищать потушенные зоны от новых возгораний⁵⁴.

Многие «неорганизованные добровольцы» так и начинали, но в большинстве случаев, рано или поздно, для повышения эффективности участия, присоединялись к каким-либо организованностям или сетям. Благотворительные пожертвования и передача гуманитарной помощи вообще были мало возможны без государственных, общественных или сетевых посредников и координаторов.

Блогер «jullly_girl» написала в блоге у «i-cherski»: «Друзья, собрала пакет с одеждой, посудой и предметами личной гигиены. Помогите, пожалуйста, передать все это погорельцам. Сама не смогу привезти, я со сломанной ногой…». На ее призыв откликнулся блогер «megoss»: «Много вещей у Вас? Я поеду мимо Вас сегодня вечером после 19.00 часов, но у меня забит багажник и по пути еще одна остановка. Если место останется, могу заехать к Вам, но уточните, сколько надо забрать».

Участие через присоединение к специализированным виртуальным сетевым сообществам.

Игорь Черский, бывший редактор мужского журнала «Максим», писатель и ведущий радиопередачи «Куда податься», организовал неформальную сеть волонтеров для помощи погорельцам посредством своего блога в Живом журнале (i-cherrski.livejournal.com), где желающие помочь пострадавшим от пожаров обменивались оперативной информацией, отчетами о проделанной работе, просьбами, советами и т.д.⁵⁵

Девушка (блогер «rejisserskaya») присоединилась к группе добровольцев, участвующих в тушении пожаров в Егорьевском районе Московской области. Девушка не только привезла на место недостающие вещи для волонтеров (обувь, куртки, респираторы), но и собственноручно тушила огонь⁵⁶.

Тушить пожары вблизи села Передельцы в Рязанской области помогали мобилизованные через блоги добровольцы: команда пейнтболистов из Рязани, бизнесмен из Москвы и многие другие⁵⁷.

Студия ландшафтного дизайна Verto в Москве предоставила независимому центру по мониторингу пожаров «Карта помощи» свой офис⁵⁸.

Участие через присоединение к общественным, государственным, политическим, религиозным организованностям и инициативам

Пензенская студентка присоединилась к благотворительной акции по сбору вещей для погорельцев, организованной пензенским отделением «Российского детского фонда» и пензенской региональной общественной организацией «Социальная молодежная служба». Девушка приобрела новые детские вещи для пострадавших от пожаров детей и в рамках акции передала их общественникам⁵⁹.

Пожилая жительница северной столицы принесла на пункт сбора вещей, организованный муниципальными депутатами «Посадского округа» Санкт-Петербурга, детские вещи, обувь и постельное белье для погорельцев в Воронежской и Нижегородской областях⁶⁰.

Двое москвичей, молодых людей, помогали в сборе гуманитарной помощи (вещей первой необходимости для погорельцев), организованном Синодальным отделом по церковной благотворительности и социальному служению РПЦ. Они рассортировывали принесенные вещи и упаковывали их⁶¹.

Отдельно нужно выделить такую форму присоединения к «противопожарной общественной деятельности», как участие работников предприятий и организаций в соответствующих корпоративных инициативах (по месту работы, в рамках профессиональных объединений и т.п.). В этом случае субъектом инициативы, как правило, выступало руководство предприятий и организаций, а рядовым работникам оставалось добровольно или «добровольно-принудительно» участвовать в этих инициативах.

Например, компания «Гиперглобус» оказала гуманитарную помощь (продукты, одежда, обувь) пострадавшим от пожаров жителям Щелковского района Московской области⁶²; руководство холдинга «УАЗ» организовало сбор и передачу гуманитарной помощи (одежда, средства личной гигиены, постельное белье, детские вещи) для погорельцев Ульяновской области на общую сумму около 200 тысяч рублей⁶³; сотрудники прокуратур из многих регионов РФ перечисляли денежные пожертвования в помощь погорельцам⁶⁴.

КАК ЭТО БЫЛО?

Опыт борьбы с огненной стихией и ее последствиями летом 2010 года показал, что помощь граждан гражданам не ограничивалась традиционной отправкой нуждающимся вещей и денег.

Если «инвентаризировать» все формы бескорыстного, негосударственного и добровольного участия граждан в борьбе с пожарами и в преодолении их последствий, то мы получим более или менее логичную систему мер действительно гражданской самообороны в условиях катастроф и стихийных бедствий. Эта «система мер» при необходимости может воспроизводиться в любых других подобных ситуациях.

Все общественные практики, которые нам удалось зафиксировать по нашим источникам, мы разделили на две основные группы, по степени личного участия людей в борьбе с пожарами и их последствиями (конечно, возможны и другие классификации, но нас интересует, прежде всего, «участие»):

1. Практики непосредственного участия в борьбе с пожарами и их последствиями.

2. Практики опосредованного участия в борьбе с пожарами и их последствиями.

Препарирование «организма общественного участия» до отдельных практик, да ещё двух типов, полезно для понимания сути общественного участия, но достаточно условно, так как в быту «пожарного сопротивления» многие их этих практик тесно переплетались, сливались, перетекали друг в друга: и в делах конкретных людей, и в деятельности добровольческих сообществ.

Практики непосредственного участия в борьбе с пожарами и их последствиями

• Проведение на личном транспорте «пожарной разведки» и «рекогносцировки на местности».
Для обеспечения наиболее эффективного оказания противопожарной и гуманитарной помощи.

• Непосредственное участие в тушении огня, в защите населённых пунктов от огненной стихии.
Добровольцы тушили лесные и торфяные пожары, рубили просеки, разбирали лесные завалы, участвовали во всевозможных земляных работах, направленных на предотвращение новых возгораний и т.п.

• Участие в приеме, сортировке, расфасовке и отправке гуманитарной помощи.
Очень многие добровольцы нашли себе место на различных пунктах сбора гуманитарной помощи. Работы там было очень много: большая часть собранных вещей нуждались, как минимум, в тщательной сортировке.

• Участие в доставке и распределении на местах гуманитарной помощи.
Естественно, собранную гуманитарную помощь надо было сопровождать. Однако, зачастую самым трудным было её «качественное» распределение: в соответствии с нуждаемостью (определить которую не всегда было легко); «по справедливости» (нередко представления о справедливости добровольцев и пострадавших существенно отличались: «гуманитарка» должна была поступить не только тем, кто за ней пришел, но и тем, кто не смог придти и т.д. и т.п.).

• Доставка на личном транспорте в «горячие точки» добровольцев, средств тушения пожара, гуманитарной помощи и т.д.
Без многочисленного отряда автолюбителей-добровольцев общественное участие в тушении пожаров и в помощи пострадавшим просто бы не состоялось.

• Участие в обеспечении бытовых нужд добровольцев в «горячих точках».
Прежде всего, приготовление пищи и обеспечение нормального ночлега.

• Участие в «пожарном сопротивлении» в качестве диспетчеров, офисных операторов прямых линий и т.п.
«Офисная работа» была очень важной, но малозаметной составляющей общественного участия в преодолении «пожарного кризиса»

Практики опосредованного участия в борьбе с пожарами и их последствиями

• Денежные пожертвования.
Основная масса пожертвований осуществлялась через перечисление гражданами денежных средств на специальные счета, операторами которых были государственные, муниципальные, реже - общественные организации, которые брались за непосредственное распределение средств среди нуждающихся. Наши информационные источники не позволяют составить представление о том, каким образом распределялись и выделялись пострадавшим средства, поступавшие на благотворительные счета. Некоторые благотворители предпочитали передавать пожертвования лично «из рук в руки»: либо непосредственно пострадавшим; либо через добровольцев, выезжающих в «горячие точки». Многие благотворители жертвовали деньги на нужды самих добровольцев (закупку оборудования, питания, горючего и т.п.). Были и «корпоративные пожертвования»: создание организациями и предприятиями возможности для сотрудников перечислить, например, однодневный заработок в помощь пострадавшим. Отчисление процента с продаж (использовалось деятелями культуры и СМИ). Осуществление пожертвований с помощью СМС-сообщений и других электронных платежных систем.

• Вещевые пожертвования.
Вещевые пожертвования были очень разными: (а) вещи, которые у людей уже были, а они их собрали и принесли (б/у одежда, обувь, посуда, инструменты, мобильные телефоны и т.п.); (б) «простые и понятные» вещи, которые люди покупали специально; такие, покупка которых не требует какой-то особой квалификации и спец.знаний (продукты, гигиенические товары и т.п.); (в) вещи, для покупки которых нужно вникнуть в вопрос, и не в магазине за углом они продаются, часто это еще и дорогие вещи, так что для их покупки мог потребоваться и предварительный сбор денег (пожарные рукава, мотопомпы, бензопилы, даже плуг лесной ПКЛ-70 и т.п.). Разные вещи требовали и разного уровня затрат, не только денежных, но и временных, и разного уровня эмоциональной вовлеченности.

• Предоставление временного жилья пострадавшим и добровольцам.
В том числе предоставление кондиционированных помещений для временного пребывания нуждающихся (известная московская практика). Иногда довольно остро стояла проблема ночлега добровольцев в «горячих точках».

• Предоставление в СМИ, в государственные и общественные центры оказания помощи информации о пожарах и нуждах пострадавших.
Люди, по тем или иным причинам оказавшиеся в местах пожаров или иным образом осведомлённые о ситуации там, просто сообщали в формальные и неформальные «центры помощи» о пожарах, их угрозе, что с кем случилось и кому что нужно.

• Распространение в СМИ и интернете информации о формах общественного участия в борьбе с пожарами и их последствиями.
Журналистское поддержание «пожарных тем» в СМИ: распространение информации о нуждах пострадавших и добровольцев; о счетах для благотворительных пожертвований; о местах сбора гуманитарной помощи; о добровольческих инициативах; призывы к сбору средств или иной помощи. Постинг и кросс-постинг в социальных сетях (ВКонтакте.ru, Одноклассники.ru, Facebook, Twitter и др.), интернет-форумах городов и сообществ по интересам, в блогах.

• Принятие руководителями предприятий и организаций решений об оказании безвозмездных услуг пострадавшим, добровольцам и благотворителям.
Виды безвозмездных услуг:

° Юридическая помощь пострадавшим от пожаров (по вопросам восстановления документов, получения социальной помощи и государственной поддержки, получения компенсаций за утраченное жилье и имущество и т.п.).

° Транспортные услуги (бесплатная доставка к местам пожаров добровольцев и гуманитарных грузов и т.д.).

° Банковские услуги (бесплатное обслуживание счетов для пожертвований и пр.).

° Предоставление помещений предприятий и организаций (для временного размещения пострадавших от пожаров, «оперативных штабов» и т.д.).

Самоорганизация, самоуправление, менеджмент в «противопожарных сообществах»

Безусловно, вся эта глубоко общественная деятельность должна была как-то самоуправляться, координироваться. Общественное участие в преодолении «пожарного кризиса» нуждалось и в разнообразном обеспечении: финансовом, информационном, материально-техническом, а иногда в юридическом и политическом.

Стихийно и неформально складывавшиеся в добровольческих сетевых сообществах модели самоорганизации и самоуправления очень интересны, видимо, перспективны, но трудно фиксируемы, особенно по тем источникам, которыми располагали мы. Так или иначе, эти модели нуждаются в специальном и глубоком исследовании. Мы же можем себе позволить только самые общие замечания.

В подавляющем большинстве случаев общественное участие в преодолении «пожарного кризиса» принимало форму горизонтального сетевого взаимодействия. Даже когда добровольцы присоединялись к существующим общественным, государственным или корпоративным организованностям (бизнес-структуры, партии, религиозные организации), они естественным образом «навязывали» им «сетевые отношения». Иерархии не работали (именно это обстоятельство, на уровне социальных инстинктов, является причиной недоверия к подобным активностям со стороны любых органов власти). Точнее, иерархии работали только внутри корпоративных участников «пожарного сопротивления», хотя, возможно, и там они подвергались коррозии, вступая во взаимодействие с гиперактивным «сетевым окружением».

Добровольческая самоорганизация на коллективных «сетевых интернет-платформах» (специализированные сайты, ЖЖ-сообщества и т.п.) естественным образом выдвигала неформальных лидеров и сплачивала вокруг них добровольцев на основаниях доверия и добровольного принятия обязательств. Когда роль «сетевой интернет-платформы» исполнял личный блог, лидером сетевого сообщества, естественным образом становился его «хозяин» (например, Игорь Черский – «i-cherski», Анна Баскакова – «annabaskakova», Алексей Касьян – «kassian», Елизавета Олескина – «o_liska»).

Примерно так же обстояло дело и тогда, когда «сетевой платформой» для добровольческой самоорганизации становилась общественная организация или активистская группа со своим интернет-ресурсом, с той лишь разницей, что в этом случае лидером образовавшейся «противопожарной сети», как правило, становился руководитель этой «платформенной» организации или группы, уже обладавший достаточным для признания «общественным капиталом» (например, Елизавета Глинка, руководитель благотворительного фонда «Справедливая помощь» - «Доктор Лиза» - «doctor-liza»).

По понятным причинам, наиболее заметными были добровольческие сообщества, сформированные именно вокруг «интернет-платформ». Однако, и это очень важно отметить, существовали «противопожарные сети», чья мобилизация происходила на базе традиционных (невиртуальных) межличностных связей: досуговых, профессиональных, родственных, гражданских - не опосредованных интернет-ресурсами. Как правило, это происходило в тех случаях, когда основную массу добровольцев и активистов составляли жители территорий, на которых интернет ещё не стал значимым социообразующим фактором (например, в горящих районах Мордовии, где активное участие в борьбе с пожарами принимало местное население; там, судя по всему, при формировании «пожарного сопротивления» доминировала традиционная общественная мобилизация).

Очень условно, но можно говорить о следующей закономерности: «противопожарная мобилизация» жителей мегаполисов и региональных центров в основном происходила на «виртуальных сетевых платформах» (сайты, ЖЖ, ЖЖ-сообщества), а мобилизация жителей средних и малых городов в основном происходила на «традиционных сетевых платформах», в рамках традиционных организованностей и сообществ (НКО, инициативные группы, приятельские сообщества и т.п.).

Очень интересен в подобного рода сетевых сообществах процесс принятия решений и формирования «дисциплинных конвенций». Но всё это опять-таки нуждается в очень серьёзном и глубоком изучении - имеющиеся у нас данные недостаточны для корректных обобщений.

* * *

Общественное участие в борьбе с пожарами и их последствиями, особенно на первых этапах, было делом сугубо стихийным: всё происходило очень быстро, решения принимались на ходу, и ситуация часто развивалась как снежный ком и влекла за собой.

Из отклика Анастасии Овсянниковой⁶⁵ на первый вариант этой аналитической записки: «Насколько я помню, в сети первой клич дала Лиза Олескина. Через 2 дня подъезд и комната консьержки в доме, где она живет, были переполнены гуманитаркой (в физическом смысле слова – жильцы, чтобы попасть домой, перешагивали через тюки и коробки), и прием вещей пришлось перенаправлять в Синодальный отдел и к «Доктору Лизе». Такая же примерно история с гуманитаркой была и у группы Ани Баскаковой и Аси Доброжанской («honestlil») – масштаб отклика на призыв на порядки превзошел все ожидания, и многое на ходу приходилось реорганизовывать».

Постепенно, но быстро, с приобретением опыта, нарабатывались некоторые более или менее воспроизводимые алгоритмы действий во всех основных сферах «пожарного сопротивления», вырабатывались некоторые правила и менеджерские схемы, позволявшие, если не «пустить на поток», то, по крайней мере, существенно рационализовать добровольческое и благотворительное участие в преодолении «пожарного кризиса».

На основании имеющихся у нас материалов можно вычленить следующий примерный алгоритм организации и материально-технического обеспечения непосредственного участия добровольцев в тушении пожаров и в осуществлении противопожарных мероприятий:

• Сбор информации о пожарах и «пожарная разведка», определение потребности в добровольческой помощи.

• Информационная кампания (в основном в интернете, но и через СМИ и традиционные социальные связи) по привлечению добровольцев.

• Обеспечение приёма и размещения добровольцев в «горячих точках», договорённости о взаимодействии с властями, МЧС, местными активистами и др.

• Обеспечение добровольцев средствами тушения пожаров (бензопилы, пожарные рукава, мотопомпы, респираторы, лопаты, топоры, ранцевые огнетушители, опрыскиватели), спецодеждой, питанием и т.п. (необходимые предметы либо собирались как вещевые пожертвования, либо приобретались на денежные пожертвования, иногда изготовлялись самими добровольцами /рукавицы, марлевые повязки и т.п./).

• Привлечение добровольцев-автолюбителей и автопредприятий для доставки добровольцев к местам пожаров.

• Организация транспортировки добровольцев, средств тушения, продуктов питания, гуманитарной помощи в «горячие точки».

• Организация питания и ночлега добровольцев на местах.

• Самоорганизованное тушение пожаров или присоединение к противопожарным действиям местных властей, подразделений МЧС, армии и т.п.

• Организация транспортировки добровольцев из «горячих точек».

Далеко не все добровольческие команды, специализировавшиеся на непосредственном участии в огнеборстве, следовали этому «стихийному алгоритму» в полном объёме, но его естественной логики в той или иной степени придерживались все неодноразовые команды.

Постфактум по нашим источникам можно вычленить следующий примерный алгоритм организация сбора, обработки, доставки и передачи вещевых пожертвований (гуманитарной помощи):

• Сбор информации, включая предварительные выезды на места с целью выяснения нужд и потребностей погорельцев.

• Создание пунктов приема благотворительной помощи.

• Привлечение добровольцев для приема, сортировки и передачи гуманитарной помощи.

• Информационная кампания по сбору вещевых пожертвований.

• Привлечение добровольцев-автолюбителей и автопредприятий для доставки гуманитарной помощи к местам пожаров.

• Организация на местах распределения и передачи вещевых пожертвований.

• Насколько возможно, контроль за справедливостью перераспределения.

Стремление добровольческих команд, занимающихся «гуманитаркой», действовать примерно в такой логике было очевидным, но далеко не всегда это получалось. Как минимум, очень трудно было управлять предложением гуманитарной помощи.

Многие добровольческие команды совмещали участие в борьбе с огнём и оказание гуманитарной помощи погорельцам.

Организация PR-поддержки противопожарных и гуманитарных добровольческих инициатив в СМИ и интернете.

Стратегии использовались самые разные: от запуска волн постингов и кросс-постингов до инициирования публикаций добровольческих призывов в печатных и электронных СМИ. Многие добровольческие команды вообще ничего специально не делали для продвижения своей деятельности и привлечения добровольцев – в атмосфере всеобщего интереса противопожарные и гуманитарные инициативы проникали в общество по каналам реального и виртуального «сарафанного радио»: массовое цитирование злободневной пожарной информации в блогах, на форумах, на персональных страницах в социальных сетях, в традиционных профессиональных, досуговых, бытовых коммуникациях. С каждым днём «противопожарной эпопеи» всё больше внимания к ней проявляли и сами СМИ.

Организация специализированной информационной поддержки для пострадавших, добровольцев и благотворителей.

Для имеющих доступ в интернет - создание специализированных сайтов и других интернет-ресурсов, на которых все желающие могли поделиться информацией о пожарах, предложить свою помощь или попросить о ней, найти сведения о пострадавших. Для не имеющих доступ в интернет - создание «горячих» телефонных линий, привлечение добровольцев в качестве офисных операторов для ответов на звонки.

Сбор средств и ресурсов на нужды добровольческих команд.

Добровольческие команды, особенно те, что непосредственно занимались тушением пожаров и помощью пострадавшим в «горячих точках», очень во многом нуждались: оборудование для тушения пожаров, спецодежда, продукты питания, создание интернет-ресурсов, роуминг, интернет-трафик, транспорт, горючее и др. - всё это нужно было где-то брать и/или как-то оплачивать.

На первых этапах «гражданского пожарного сопротивления» преобладало самофинансирование и самообеспечение: всё перечисленное оплачивалось из карманов самих добровольцев и их ближайшего окружения или предоставлялось ими же в натуральном виде. К добровольцу-водителю естественным образом «прилагался» его автомобиль и его бензин, к добровольцу-огнеборцу «прилагался» его противопожарный инструмент, спецодежда, его деньги на питание, роуминг и т.п. Добровольцы «скидывались» на топоры, бензин, «сухой паёк», на вещи первой необходимости для пострадавших и т.п.

По мере разрастания общественного участия к делу материально-технического обеспечения добровольческих команд стала подключаться «гражданская благотворительность»: деньги на бензин, топоры, пожарные рукава и прочее граждане передавали добровольческим командам «из рук в руки» или перечисляли через специальные счета или электронные платёжные системы. Кто-то брался оплачивать роуминг «гражданских огнеборцев», кто-то закупал для них продукты питания, кто-то обеспечивал респираторами или инструментом. Главное – впервые в постсоветской истории широкое добровольческое гуманитарное движение содержалось самим населением: не государством, не благотворительными фондами, не корпоративными пожертвованиями, а самими добровольцами и сочувствующими им гражданами: «простыми физическими лицами», «народными благотворителями».

* * *

Отдельный вопрос, а, возможно, и проблема – судьба благотворительных средств, поступивших на многочисленные специализированные счета. Мы обнаружили очень немного публичных официальных отчётов о расходовании и распределении полученных от благотворителей средств. Причём, в основном отчёты публиковали «сетевые добровольческие сообщества» (ЖЖ-сообщество «pozar.ru» и Алексей Касьян⁶⁶, портал «Карта помощи»⁶⁷, сетевая группа «Доктора Лизы»⁶⁸). Возможно, это просто не приходит в голову государственным, частным и общественным организациям, собиравшим благотворительные пожертвования. Возможно, отчёты публиковались на корпоративных и ведомственных сайтах, и просто были нами не замечены.

Структура и инфраструктура общественного участия в преодолении «пожарного кризиса»

Ядром «гражданского сопротивления» пожарам были независимые «сетевые сообщества», сформированные на «сетевых платформах», в роли которых выступали либо интернет-ресурсы, либо «традиционные организованности» в лице НКО, активистских групп или корпоративных акторов (конечно, те общественные, партийные и церковные организации, вокруг которых формировались «противопожарные сетевые сообщества», имели свои сайты, но «сетевой платформой» при этом становилась сама «традиционная организация», а не её интернет-ресурс).

Именно виртуальные и традиционные «сетевые платформы» инициировали, мотивировали, мобилизовывали и структурировали общественное участие, в результате чего формировались «противопожарные сетевые сообщества».

«Противопожарные сетевые сообщества», сплачивая своих участников постоянной коммуникацией, становились своего рода «временными субкультурами», «целевыми солидарностями», которые давали энергию широкому общественному участию в преодолении «пожарного кризиса» и служили основной рекрутинговой базой для добровольческих команд.

Добровольческие команды, формировавшиеся на базе «сетевых сообществ», имели плавающий состав, но более или менее постоянное активистское ядро. Добровольческие команды занимались «полевой» работой, были руками и ногами «сетевых сообществ»: тушили пожары, собирали гуманитарную помощь, помогали пострадавшим.

Вокруг «сетевых сообществ» и добровольческих команд клубились «облака» ситуативных добровольцев и благотворителей, которые единожды или время от времени подключались к «противопожарным сетям», делали своё добровольческое или благотворительное дело и отключались, снова погружаясь в частную жизнь.

Так или иначе, «сетевые платформы» и сформированные вокруг них «противопожарные сетевые сообщества» структурировали и координировали деятельность подавляющего большинства остальных участников «общественного пожарного сопротивления»: от общественных организаций и активистских групп до тысяч «неорганизованных» активистов, добровольцев, благотворителей.

→ добровольческие команды

«Сетевая платформа» → «сетевое сообщество»⁶⁹

→ ситуативные добровольцы и
благотворители

* * *

Для обеспечения эффективного общественного участия в тушении пожаров и преодолении их последствий «сетевые сообщества» и добровольческие группы создавали:

• специализированные сайты и иные информационно-коммуникативные ресурсы (ЖЖ-сообщества, сообщества в социальных сетях, темы на форумах);

• счета для благотворительных пожертвований;

• пункты приема вещевых пожертвований;

• прямые телефонные линии;

• оперативные штабы для сбора информации и/или координации деятельности добровольцев как в «местах мобилизации», так и непосредственно в «горячих точках»;

• пункты временного убежища для пострадавших от пожаров и/или для отдыха добровольцев.

ЧТО БЫ ЭТО ЗНАЧИЛО?

Всё, изложенное ниже, является, скорее, гипотезами, чем утверждениями, поскольку, как уже говорилось, выявленные нами медийные и коммуникативные источники объективно не охватывают всего пространства летней «противопожарной эпопеи», не позволяют делать однозначные выводы о социальном составе участников, о мотивах тех или иных «противопожарных акторов», обо всех формах и последствиях их деятельности (для этого нужны более глубокие, основанные на качественных методах, социологические исследования), но позволяют выдвинуть вполне уместные гипотезы.

Особенности общественного участия в преодолении «пожарного кризиса», важные с точки зрения понимания современного этапа гражданского становления России.

1. В самой заметной своей части противопожарная общественная активность была, прежде всего, «мегаполисным явлением». Создавалось впечатление, что солидарность с погорельцами и активность в тушении пожаров и преодолении их последствий проявляли, прежде всего, жители мегаполисов и региональных центров, а не ближайших к местам бедствий городков, посёлков и деревень. Судя по нашим источникам, большинство активистов, добровольцев и, по всей видимости, благотворителей были жителями больших российских городов: Москвы, Нижнего Новгорода, Воронежа и других. Их активность в борьбе с пожарами и их последствиями для местных сообществ выглядела своего рода экспортом гражданского участия, а сами мегаполисные активисты и добровольцы выступали в роли «прогрессоров», несущих в российскую провинцию «свет солидарности и гуманизма».

Из отклика Анастасии Овсянниковой: «Тут еще нужно заметить, что к этому времени уже накопилась практика участия в благотворительности именно в качестве рутинного, регулярного и нормального занятия (речь идёт о мегаполисах - ред.). И кстати – важно – общественное признание его нормальным, а не самопиаром и т.п., хотя и этого, как обычно, хватало, ну да собака лает – караван идет. То есть, уже протоптав дорожку к той же Лизе Олескиной на почве помощи старушкам, было легко и естественно по этой же дорожке влиться в пожарные дела. Уже не было стеснения и дискомфорта включения в новые и непривычные практики.

В блогосфере нередко встречались записи, в которых участники событий высказывали недоумение или даже возмущение по поводу безразличия и пассивности местных жителей⁷⁰, с лёгкостью и готовностью берущих на себя только роль наблюдателей и потребителей, если дело не шло к непосредственной угрозе их домам. Что, впрочем, вполне объяснимо и без моральных оценок. Как известно, гражданская деятельность (деятельность в общественных интересах), включая всевозможное добровольчество, является уделом относительно обеспеченного «среднего класса», который в современной России в социально значимой концентрации присутствует только в крупных городах. По мере завоевания «средним классом» средних и малых городов (если такое вообще произойдёт в России) будут и в них появляться и развиваться различные формы гражданского участия (речь именно о солидарных гражданских практиках, создающих общественные блага, а не о, например, социальных протестных действиях в защиту тех или иных групповых интересов).

2. Включение людей в «общественное противопожарное сопротивление» проходило под общенародным знаменем недоверия к государству и его способности сопротивляться стихии и оказать действенную помощь нуждающимся.

3. Общественное участие в «пожарной эпопее» в очередной раз доказало, что «новая российская общественность» избегает формальности, официальности, заорганизованности. Недоверие к государству сопровождалось, хоть и более мягким, недоверием к традиционным общественным организованностям. Новые активисты и добровольцы не чураются коллективных организованных действий, но не намереваются связывать себя формальными обязательствами членства, демократических ритуалов и т.п. Вопрос лишь в том: это болезнь роста или новое качество общественной активности.

4. Гражданская самоорганизация в связи с пожарной угрозой имела преимущественно стихийный, неформальный, неинституциализированный характер. Летний подъём гражданской активности не оставил после себя устойчивых гражданских новообразований и институций, и в этом смысле не оправдал ожиданий тех, кто мыслит в рамках традиционных для России представлений о «гражданском обществе» как о совокупности общественных организаций, как о «некоммерческом секторе».

Анастасия Овсянникова: «Справедливости ради надо заметить, что некоторые из тех, кто занимались пожарами, теперь планируют заниматься лесопосадками, и не просто планируют, но и занимаются, и очень серьезно. Но на общем фоне масштаб этой активности невелик и тезиса никак не опровергает.

Более того, летний гражданский подъём почти никак не задел существующие гражданские организации, не был использован ими хотя бы в качестве шанса для усиления или обновления (за исключением части экологических и отдельных правозащитных организаций). В связи с пожарами, например, было естественным ожидать активизацию многочисленных волонтерских организаций (в каждом регионе России их насчитывается от нескольких штук до нескольких десятков). Однако нам не удалось обнаружить в публичном информационном пространстве значительных следов их «противопожарной активности». Возможно, мы не там искали или деятельность этих организаций на пожарах была минимально публичной. Возможно, волонтёрским организациям, опирающимся, как правило, на студенческую молодёжь, просто не удалось мобилизовать «свой контингент» в самый разгар летних каникул (хотя студенты были заметной частью некоторых добровольческих команд). Или, наконец, руководство этих организаций просто не сочло участие в тушении пожаров и в преодолении их последствий делом, соответствующим миссии своих организаций. Так или иначе, по нашим наблюдениям, самые ожидаемые игроки вышли на «пожарное поле» в очень небольшом количестве.

5. «Благодаря» пожарам в России возник замечательный прецедент: массовая общественная деятельность впервые в России финансировалась самим обществом – общественно самофинансировалась. То, что в западных странах более или менее обычно, у нас произошло действительно впервые. Добровольческие команды, принявшие активное участие в борьбе с пожарами и их последствиями, финансово и материально обеспечивались не государством, не благотворительными фондами, не корпорациями а, прежде всего, самими добровольцами, их друзьями и знакомыми, и многочисленными индивидуальными благотворителями-доброжелателями. Для справки: подавляющее большинство ныне существующих в России общественных организаций на 90% финансируются государством, западными благотворительными или отечественными корпоративными фондами. Российские волонтёрские организации на 100% финансируются российским государством и/или международными благотворительными фондами. Очень немногим общественным организациям удаётся привлечь средства российских предпринимателей. В подавляющем большинстве случаев члены российских общественных организаций и рядовые граждане не принимают участия в их финансировании, каким бы полезным делом они ни занимались. Во время «пожарного кризиса» всё было наоборот.

6. Пожарная эпопея ознаменовалась ещё одним необычным явлением: конкуренцией добровольческих групп и государственных структур за общественное признание. Конкуренция эта была стихийной, не всегда осознанной, но вполне очевидной для внешнего наблюдателя. В основе этой конкуренции - очевидное государственное фиаско на начальном этапе «пожарного кризиса» и последовавшая за ним стремительная гражданская экспансия на традиционно государственное поле «гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций». По мере эскалации противопожарной активности и общественного внимания к ней многие гражданские акторы всячески подчёркивали независимость своих усилий от государства и критиковали нерасторопность и неэффективность государственных мер, а государственные акторы, со своей стороны, изо всех сил не замечали гражданское участие. Однако постепенно серьёзность пожарного вызова во многих случаях позволила наладить некий конструктивный оптимум во взаимоотношениях сторон. Так или иначе, противопожарная конкуренция, соревновательность между гражданскими группами и государственными структурами, как и всякая конкуренция, повышала эффективность деятельности тех и других, и создавала дополнительные блага для погорельцев.

В качестве гипотезы.
Непривычная для России и почти неадекватная по концентрации ресурсов реакция властей на нужды погорельцев в виде экстремально быстрой постройки жилья достаточно высокого качества для всех, потерявших кров - стала реализацией потребности государства, в лице его лидеров, одержать реванш в соревновании с «новыми неформалами» за общественное признание и доказать обществу, кто в стране на самом деле главный благотворитель, благодетель и «победитель пожаров».

7. Важно отметить, что «противопожарная эпопея» более или менее массово раскрепостила, наконец, для гражданского участия те социальные группы, которые объективно обладают значительным «гражданским потенциалом», но в специфических российских условиях до сих пор не особенно его проявляли. Речь идёт, прежде всего, о малых и средних предпринимателях, знаменитых «менеджерах среднего звена», артистах, спортсменах и прочих людях свободных профессий, современных продвинутых чиновниках и т.п. И ещё раз очень важно отметить до сих пор нехарактерную для России вовлеченность мужчин в эту деятельность. Причём, мужчин молодых и среднего возраста, образованных, вполне успешных.

8. Во время «пожарного кризиса» гражданское участие впервые в России обрело симптомы модной социальной практики, массового социального копирования по мотивам престижности. Причин этому много: и «ужасы огненной стихии»; и массовость бедствия и народного противодействия ему; и общенародное смакование государственных проколов; и медийные сигналы о «жертвенности» и «героизме» участников пожарного сопротивления.

9. Помимо прочего, стоит отметить, что интернет-сообщества и, прежде всего, блогосфера, вновь акцентировали внимание на себе как на «точке роста» гражданской активности (многие «новые общественники», оказавшиеся в поле гражданской активности в «пожарную пору» - это блогеры). В специфических условиях природной стихии и стихийной реакции на неё, блогосфера, с одной стороны, оказалась наиболее адекватным инструментом для оперативной гражданской мобилизации, с другой стороны - наиболее адекватной социальной платформой для координации усилий многочисленных, но социально разрозненных активистов, добровольцев и благотворителей.

Гражданские смыслы и результаты «пожарной эпопеи»

Накопление «общественного капитала» во время «пожарного сопротивления» завершилось не созданием новых общественных организаций или сетей, как ожидали многие «граждански заинтересованные» наблюдатели, а «ушедшими в запас» готовностью и способностью представителей определённых социальных слоёв самоорганизоваться тогда, когда вновь возникнет необходимость защищать не корпоративные и групповые, а общественные интересы, когда социальная или природная среда вновь предъявит обществу угрозу с очевидными или предполагаемыми катастрофическими последствиями.

Во время «пожарной эпопеи», на российском «поле общественных интересов» впервые активно, массово и повсеместно (где горело) заявил о себе формирующийся российский «средний класс». Российские власти напряглись. До лета 2010 года «выступления в общественных интересах» (забота об «общем благе») были прерогативой российского государства и уделом узкого круга «политизированных субкультур» (политические активисты различного толка; правозащитники; горстка мощных, но одиноких общественных деятелей и т.п.).

Стремительный рост неформальных, высокого «социального качества», гражданских инициатив в связи с пожароопасной обстановкой продемонстрировал, что в России возможна не только эффективная гражданская самоорганизация, но и саморегулирование, а, по сути, и реальное гражданское самоуправление, но как бы экстерриториальное. Включившись в «противопожарную работу», представители «среднеслойного» российского населения, можно сказать, с легкостью, но кратковременно оказались доминирующей социальной силой на территориях пожарного бедствия. Это, в свою очередь, стало стимулом для власти к изменению отношения к происходящему. Именно гражданские активисты и добровольцы фактически вынудили органы власти, не сумевшие вовремя совладать со стихией, стать функциональнее и масштабнее в принятии мер по устранению пожарных последствий.

Участие тысяч активистов, добровольцев и благотворителей в преодолении «пожарного кризиса», с одной стороны, продемонстрировало высокий уровень гражданской самоорганизации, но, с другой стороны, это был опыт мобилизационной самоорганизации. Текущая защита прав и общественных интересов не может осуществляться в мобилизационном режиме. Мобилизационный опыт, связанный с противодействием природной катастрофе, малополезен в деятельности по продвижению и защите фундаментальных общественных интересов в сферах гражданского политического влияния, экологии, местного самоуправления, гуманизации общественных отношений и т.д. Поэтому относительно массовое и активное участие средних слоёв населения в защите общественных интересов в России пока возможно лишь в моменты появления всеобщих угроз и вызовов катастрофического звучания, не более того. Пирамида Маслоу, к сожалению, «работает» и применительно к освоению зарождающимся российским «средним классом» своих гражданских функций: сначала - «общественное витальное», затем - всё остальное.

Анастасия Овсянникова: «В порядке даже не гипотезы, а почти бреда: тут еще был аспект совсем хтонический. Сработали какие-то полуживотные программы. Ну, вот, смотрите. Природная аномалия, жара, которая длится долго и беспросветно. Слухи (скорее всего, очень близкие к правде) о вдвое подскочившей смертности. Беспокойство за слабых здоровьем близких. Собственные страдания от жары. И так – к моменту начала больших пожаров! – полтора месяца подряд! Когда появилась возможность что-то сделать, как-то руками и ногами побороться с судьбой, это было очень большой отдушиной, возможностью отвлечься от мысли, что мы тут все к чертям сваримся заживо. Особенно когда задымление началось: ведь инстинктивные программы реагируют на запах гари паникой, а разум говорит, что непосредственной опасности огня в городе нет, возникает когнитивный диссонанс, но ведь эта рационально подавленная тревожность никуда не девается, она внутри-то остается. И она, конечно, тоже подталкивала. Т.е. людям было плохо и физически, и морально-психологически, и ощущение «я делаю полезное», причем полезное как раз по поводу того, из-за чего плохо, - оно очень психотерапевтично».

Летний опыт оперативной гражданской мобилизации чрезвычайно важен как для гражданского сообщества, так и для власти. Такую непривычно широкую и результативную общественную активность относительно благополучных групп населения российская власть не сможет забыть и вынуждена будет учитывать.

В качестве гипотезы.
После «пожарной эпопеи», в совокупности с успехами московского и питерского «гражданского архнадзора», с «защитой Химкинского леса», с повсеместным гражданским сопротивлением отмене выборов мэров - российская власть, в лице обеих доминирующих фигур, окончательно и как-то неуёмно встала на путь патерналисткого возрождения. Отныне первые лица не только согласны с ролью «отцов нации», спасителей и заступников во всех человеческих невзгодах и бедах, но и настаивают на этой роли. Об этом свидетельствует и остро патерналистская в последнее время, «социально-заботливая» и даже мессианская риторика дуумвирата (особенно в исполнении Дмитрия Медведева); и беспрецедентная «государственная благотворительность» в отношении погорельцев; и постоянные попытки лично и публично принимать участие в решении «резонансных проблем» («спасение Москвы от Лужкова», «Химкинский лес», «избиение Олега Кашина», «массовое убийство в станице Кущёвская»); и «царственное» заявление Дмитрия Медведева о необходимости политического обновления страны и т.п. Конечно, патерналистская тяга постсоветских лидеров проявляла себя и раньше, но сегодняшняя ситуация отличается масштабом, частотой и очевидным и упорным стремлением власти обрести эти новые качества (впрочем, это всё можно списать и на «предвыборное обострение»). Государственный патернализм – ответ режима на «противопожарную», «культурно-охранную» и прочую манифестацию гражданской самоорганизации российского «среднего класса», начинающего осознавать и осваивать свою общественную миссию. Спустя 20 лет за внимание российского общества в очередной раз борются «гражданский» и «государственно-патерналистский» способ национальной самореализации. Но социально-политическая природа носителей обоих способов уже совершенно иная, чем в конце 80-х годов прошлого века.

«События на Манежной площади» и предвещавшая их «Кондопога» заставляют вспомнить и о «третьей силе», включившейся в борьбу за будущее страны – «тёмное гражданское общество»: миллионы загнанных в социальный тупик молодых людей, ведомых страхом за своё будущее и ненавистью ко всем, кто, как они считают, покушается на их будущее. «Гопническая Россия» - это не «советская шпана» и не «постсоветский криминал», это мощный социальный слой аутсайдеров со своим «негативным проектом» российской жизни. «Парни с Манежной» так же думают «за всю страну», как «Кремль» и продвинутые представители «юного среднего класса», недавно прошедшие «пожарную инициацию». «Гопнический проект» вполне народен и способен составить реальную конкуренцию и «государственному патернализму», и «гражданскому строительству». И «гопнические», и «среднеклассные» слои только-только социально оформляются, ещё не имеют своих политических платформ (они в основном холодны к традиционным «политическим субкультурам»), если их что-то сегодня объединяет, то только сетевые сообщества, сформировавшиеся вокруг замещающих социальную позицию досуговых интересов – всё у них ещё впереди. По-видимому, именно между ними и пройдёт в ближайшие годы главный политический фронт нашей страны. А российским элитам, в том числе «госпатерналистским», придётся «возглавляя присоединяться» либо к тем, либо к другим. Впрочем, самовлюблённый «путинско-медведевский режим» может и не выбирать «между чумой и холерой», а будет настаивать на своей политической самоценности и «народности», и сражаться на два фронта сразу, ища опоры в том, что останется от народа после вычета «гопников» и «среднеклассников». И что там остаётся? Олигархи-космополиты, бюрократы с силовиками да низы ниже гопнических?

Мы – не сторонники раздувания социальной роли интернета, виртуальных коммуникативных сетей и т.п. Однако «пожарная эпопея» показала, как именно из интернета стал пробиваться в реальную жизнь один очень важный, но дефицитный в России общественный ресурс.

Известно, что развитые и эффективные формы гражданской активности не возникнут в обществе, в котором, помимо прочего, отсутствует атмосфера доверия между теми, кто пытается действовать в общественных интересах. В современной же России, после стремительного и катастрофического по сути распада социалистического социума, общественное доверие стало одним из главных социальных дефицитов. И за последние 15 лет почти никакой позитивной динамики: сегодня люди так же не доверяют всем и вся, как и в середине 90-х. Доверие существует только в кругу родных и близких, и то зачастую в весьма урезанном виде. Ни постсоветское государство, ни постсоветские общественные организации не смогли внести в российскую почву семена нового общественного доверия. Люди (не только молодёжь) ринулись искать Доверие в субкультурах, в этих «городских племенах», «постиндустриальных социальных семьях». Но субкультурные сообщества оказались безнадёжно аутичными и жёстко замкнутыми вокруг своих «племенных» проблем. Многим становится в них тесно.

И вот «пожарный кризис». Одни из наиболее активных «противопожарных деятелей» – блогеры. Они выходят навстречу пожарам из on-line в off-line, из «виртуала» в «реал», и вместе с ними в общество входит Доверие. Странным для «традиционного человека» образом (через анонимность, «душевный эксгибиционизм» и т.п.) доверие сначала возникает между блогерами в самой блогосфере, а затем уже «инфицируется» ими в общество, в том числе, через массовое включение блогеров в различные противопожарные и гуманитарные практики. На это соблазнительное для бесконечно разобщённой российской общественности «блогерское взаимное доверие», как мухи на мёд, «налипали» и другие, далёкие от «виртуального братства», люди. В результате всего этого, сформировалось то самое, основанное на Доверии, «гражданское пожарное братство», благодаря которому общественное участие в борьбе с пожарами и их последствиями было столь эффективным и эффектным.

В качестве гипотезы.
Гражданская роль интернет-сообществ - не только в эффективной общественной мобилизации, но и в возрождении общественного доверия.

«Партизанская война» активистов и добровольцев с огненной стихией, вкупе с другими гражданскими успехами России 2010 года, сделали гражданское участие, и для власти, и для общества, признанным и значимым фактором современной российской жизни. Благодаря всем этим событиям, гражданское участие в России стремительно демаргинализуется. Для всё большего числа россиян гражданская деятельность представляется вполне приличным занятием, общественно допустимой возможностью для самореализации. Но речь идёт именно о «гражданской деятельности» – о деятельности в «общественных интересах», причём, в сугубо российском их понимании (например, конкретная защита конкретных «прав человека» многими в России воспринимается примерно так же, как профсоюзная деятельность, т.е. как деятельность в защиту групповых или даже корпоративных интересов; «спасать же страну от пожаров» – совсем другое дело).

^* Под «гражданской деятельностью» мы понимаем неполитическую, негосударственную, некоммерческую, нерелигиозную деятельность людей и их объединений по формулированию, продвижению и защите общественных интересов. Существуют известные и весьма серьёзные сложности при определении самого «общественного интереса», его субъектов, объектов и форм реализации. Очень упрощая, можно сказать, что «общественный интерес» фиксируется тогда, когда человек действует не в личных/частных и не в групповых/корпоративных интересах, а в интересах максимально широкого круга лиц, не ограниченного никакими социальными рамками. Благо, которое создают люди и их объединения, «действуя в общественных интересах», потребляют не отдельные целевые группы людей и не только члены конкретных организаций или объединений, а все, кто находится на «территории реализации общественного интереса», независимо от социального статуса и степени участия/неучастия в создании этого общественного блага. В зависимости от масштаба деятельности, в качестве «территории реализации общественного интереса» может выступать и конкретный населённый пункт, и район, и регион, и вся страна, и, в принципе, вся планета.

В общественных интересах могут действовать и государственные, и политические, и религиозные, и коммерческие институты. Нас же интересуют факты, когда в общественных интересах действуют граждане и их объединения именно независимо от каких-либо государственных, политических, коммерческих и религиозных институтов. Такую деятельность мы и называем «гражданской».

В нашем видении понятие и феномен «гражданской деятельности» («гражданского участия») уже понятия и феномена «общественной деятельности» («общественного участия»), поскольку последняя предполагает неполитическую, негосударственную, некоммерческую, нерелигиозную деятельность людей и их объединений не только в общественных, но и в групповых, коллективных и корпоративных интересах (упрощая, общественная деятельность – это любая публичная деятельность, удовлетворяющая интересы более чем одного человека (более, чем одной семьи). Как правило, именно в групповых, коллективных и корпоративных интересах действует большинство ныне существующих в России молодёжных, ветеранских, инвалидных, женских, профессиональных, кооперативных, досуговых и других некоммерческих организаций. Независимая гражданская деятельность в общественных интересах до сих пор довольно редка в России – тем и замечательна летняя «противопожарная эпопея».

¹Источник: http://www.uraldaily.ru/obshchestvo/2724.html. Ссылка на №106 в Таблице источников.

² Источник: http://www.iarex.ru/articles/7374.html. Ссылка на №22 в Таблице источников

³ Источник: http://www.rg.ru/2010/09/07/reg-jugrossii/iski-anons.html. Ссылка на №164 в Таблице источников.

⁴ Источник: http://www.vesti.ru/doc.html?id=390612. Ссылка на №162 в Таблице источников.

⁵ Источник: http://newsland.ru/News/Detail/id/541744. Ссылка на №38 в Таблице источников

⁶ Источник: http://news.mail.ru/inregions/center/50/4278997. Ссылка на №107 в Таблице источников.

⁷ Источник: http://www.rg.ru/2010/07/30/reg-roscentr/nabor-anons.html. Ссылка на №4 в Таблице источников.

⁸ Источник: http://www.versii.com/news/212022. Ссылка на №56 в Таблице источников.

⁹ Источники: http://www.iarex.ru/articles/7374.html, http://annabaskakova.livejournal.com/284963.html. Ссылки на №22, №262 в Таблице источников.

¹⁰ Источник: http://www.asi.org.ru/ASI3/rws_asi.nsf/va_WebPages/1DAAFFD8EBC31D00C325777C002C7190Rus. Ссылка на №81 в Таблице источников.

¹¹ Источник: http://gorod48.ru/associations/news-38315.html. Ссылка на №58 в Таблице источников.

¹² Источник: http://lenta.ru/conf/glinka. Ссылка на № 64 в Таблице источников.

¹³ Источник: http://www.nashi-deti.ru/events/1781. Ссылка на №126 в Таблице источников.

¹⁴ Источник: http://www.asi.org.ru/ASI3/rws_asi.nsf/va_WebPages/EA8F2BE1A0A5428CC32577700046E30Arus. Ссылка на №10 в Таблице источников.

¹⁵ Источник: http://www.asi.org.ru/asi3/rws_asi.nsf/va_WebPages/6402E60F33B7A5C5C325776C0043498Erus. Ссылка на №1 в Таблице источников.

¹⁶ Источник: http://www.greenpatrol.ru/news/singlenews/?id=52717. Ссылка на №168 в Таблице источников.

¹⁷ Источник: http://www.greenpeace.org/russia/ru/news/4887905. Ссылка на №53 в Таблице источников.

¹⁸ Источник: http://www.asi.org.ru/asi3/rws_asi.nsf/va_WebPages/5643D4C3DD977264C325777300389B00Rus. Ссылка на №7 в Таблице источников.

¹⁹ Источник: http://mediaryazan.ru/news/detail/32537.html. Ссылка на №75 в Таблице источников.

²⁰ Источник: http://www.asi.org.ru/ASI3/rws_asi.nsf/va_WebPages/B13E9BD46A8600A2C3257773003E52C6Rus. Ссылка на №27 в Таблице источников.

²¹ Источник: http://www.mos-gaz.ru/press-service/news/2010/08/12/read9047.html. Ссылка на №98 в Таблице источников.

²² Источник: http://www.inosmi.ru/video/20100817/162208437.html. Ссылка на №123 в Таблице источников.

²³ Источник: . Ссылка на №113 в Таблице источников.

²⁴ Источник: http://noliquid.livejournal.com/57468.html. Ссылка на №270 в Таблице источников.

²⁵ Источник: http://www.transportall.ru/news/railways/22782.html. Ссылка на №49 в Таблице источников.

²⁶ Источник: http://russian-fires.ru/page/index/16. Ссылка на №230 в Таблице источников.

²⁷ Источники: http://kp.ru/daily/24536.5/680208, http://www.vesti.ru/doc.html?id=384801, http://www.gazeta.ru/realty/2010/08/11_e_3406730.shtml. Ссылка на №66, №72, №91 в Таблице источников.

²⁸ Источник: http://lenta.ru/conf/kassian. Ссылка на №149 в Таблице источников.

²⁹ Источник: http://needhelp.wikidot.com. Ссылка на №236 в Таблице источников.

³⁰ Источник: http://community.livejournal.com/pozar_ru/228521.html. Ссылка на №265 в Таблице источников.

³¹ Источник: http://i-cherski.livejournal.com/2010/08/08. Ссылка на №243 в Таблице источников.

³² Источник: http://inessa-ra.livejournal.com/13672.html. Ссылка на №241 в Таблице источников.

³³ Источник: http://www.ruskline.ru/monitoring_smi/2010/avgust/5/pomow_pogorelcam_sobirayut_vsem_mirom. Ссылка на №24 в Таблице источников.

³⁴ Источник: http://annabaskakova.livejournal.com/284963.html. Ссылка на №262 в Таблице источников.

³⁵ Источник: http://doctor-liza.livejournal.com/372742.html. Ссылка на №242 в Таблице источников.

³⁶ Источник: http://dr-kondratieva.livejournal.com/70478.html. Ссылка на №231 в Таблице источников.

³⁷ Источник: http://kukonka.livejournal.com/1908.html. Ссылка на №252 в Таблице источников.

³⁸ Источник: http://www.asi.org.ru/ASI3/rws_asi.nsf/va_WebPages/9/ Ссылка на №131 в Таблице источников.

³⁹ Источник: http://kp.ru/daily/24536.5/680208. Ссылка на №66 в Таблице источников.

⁴⁰ Источник: . Ссылка на №151 в Таблице источников.

⁴¹ Источник: http://kp.by/online/news/713656. Ссылка на №19 в Таблице источников.

⁴² Источник: http://www.aif.ru/society/article/37000. Ссылка на №76 в Таблице источников.

⁴³ Источник: http://www.kosmoskva.ru/kos/ru/news/o_13184. Ссылка на №105 в Таблице источников.

⁴⁴ Источник: http://center.rian.ru/society/20100818/82163910.html. Ссылка на №130 в Таблице источников.

⁴⁵ Источник: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=2&s=41&id=12895. Ссылка на №118 в Таблице источников.

⁴⁶ Источник: http://www.yuga.ru/news/198127. Ссылка на №84 в Таблице источников.

⁴⁷ Источник: http://www.asi.org.ru/ASI3/rws_asi.nsf/va_WebPages/877A4A6B76E0E2FDC3257781002A1052Rus. Ссылка на №111 в Таблице источников.

⁴⁸ Источник: http://lipesk.russiaregionpress.ru/archives/12375. Ссылка на №90 в Таблице источников.

⁴⁹ Источник: http://www.rg.ru/2010/08/04/pomosh.html. Ссылка на №26 в Таблице источников.

⁵⁰ Источник: http://www.vbank.ru/press/news/2010/2352. Ссылка на №121 в Таблице источников.

⁵¹ Источник: http://www.newslab.ru/news/328665. Ссылка на №104 в Таблице источников.

⁵² Источник: http://altapress.ru/story/55409/?viewcomments=1. Ссылка на №145 в Таблице источников.

⁵³ Источники: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=4&s=19&id=12884, http://ufaportal.ru/news/2010/07/ufimskaya_eparhiya_russkoj_pravoslavnoj_cerkvi_sobrala_gumanitarnuyu_pomow_dlya_pogorelcev/, http://wobla.ru/news/1092436.aspx. Ссылки на №222, №223, №224 в Таблице источников.

20 декабря 2010

⁵⁴ Источник: http://www.nn.ru/community/gorod/main/?do=read&thread=1210239&topic_id=24611020. Ссылка на №229 в Таблице источников.

⁵⁵ Источник: http://i-cherski.livejournal.com/2010/08/08. Ссылка на №243 в Таблице источников.

⁵⁶ Источник: http://rejisserskaya.livejournal.com/64699.html. Ссылка на №253 в Таблице источников.

⁵⁷ Источник: http://www.forbes.ru/node/54622/slide/2. Ссылка на №109 в Таблице источников.

⁵⁸ Источник: http://russian-fires.ru/page/index/16. Ссылка на №230 в Таблице источников.

⁵⁹ Источник: http://bmi.voot.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=429:15-----------&catid=35:asi&Itemid=59. Ссылка на №95 в Таблице источников.

⁶⁰ Источник: http://www.fontanka.ru/2010/08/02/115. Ссылка на №13 в Таблице источников.

⁶¹ Источник: http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=36070&print=1. Ссылка на №113 в Таблице источников.

⁶² Источник: http://www.globus.ru/customers/news/761. Ссылка на №52 в Таблице источников.

⁶³ Источник: http://www.asi.org.ru/asi3/rws_asi.nsf/va_WebPages/02FBA6A35FC6C61FC3257783002E9984Rus. Ссылка на №110 в Таблице источников.

⁶⁴ Источник: http://center.rian.ru/society/20100818/82163910.html. Ссылка на №130 в Таблице источников.

⁶⁵ Анастасия Овсянникова – москвичка, блогер (в ЖЖ «piggy-toy»), журналист, участвовала в летних событиях.

⁶⁶ Источник: http://kassian.livejournal.com/tag/pozhar. Ссылка на №280 в Таблице источников.

⁶⁷ Источник: http://russian-fires.ru/reports/index/?c=0&sw=30.001,42.20668&ne=61.40258,67.844229. Ссылка на №230 в Таблице источников.

⁶⁸ Источник: http://www.novayagazeta.ru/data/2010/096/00.html. Ссылка на №193 в Таблице источников.

⁶⁹ О структуре «сетевого сообщества» - см. подробнее Приложение 2.

⁷⁰ Источники: http://rejisserskaya.livejournal.com/64699.html, http://www.nn.ru/community/auto/main/?do=read&thread=1227077&topic_id=24997739#25006743. Ссылки на №253, №260 в Таблице источников.

Автор: Игорь Аверкиев, Всеволод Бедерсон, Елена Першакова

Возврат к списку

Видео

Есть такая профессия - лес защищать

Лесоведение ― одна из старейших отраслей знания, известная еще со времен Древней Греции и Древнего Рима. За тысячи лет интерес к изучению лесов никуда не исчез, а потребность в их защите актуальна как никогда. О здоровье лесов Подмосковья и борьбе с вредителями деревьев корреспонденту портала «Научная Россия» рассказал начальник отдела защиты лесов ГКУ МО «Мособллес» Святослав Эдуардович Некляев.

Статьи

Может ли посадка леса навредить?

Алексей Ярошенко

Многие люди воспринимают посадку леса как что-то однозначно доброе, правильное и полезное для природы. Отчасти такое мнение возникло из-за ощущения, что посадки леса увеличивают его площадь или, как минимум, не дают ей сокращаться. По мнению автора, в условиях России в большинстве случаев это неправда.

08.11.2023

Сколько лесов в России?

Алексей Ярошенко

Один из самых опасных мифов о российских лесах — это представление об огромных таёжных пространствах и о неисчерпаемости наших лесных ресурсов. Официальная статистика вроде бы подтверждает, что лесов у нас много — примерно ⅕ от их общей площади на Земле (20,1%, согласно Глобальной оценке лесных ресурсов 2020 года). Так много лесов в России или мало? Давайте разберёмся.

05.11.2023

Летнее антипожарное движение: итоги и перспективы для российского гражданского общества