Эколого-правовые проблемы пожарного обустройства объектов лесомелиорации на торфяниках, прежде всего, в наиболее пожароопасном регионе – Мещёрской низменности

Эколого-правовые проблемы пожарного обустройства объектов лесомелиорации на торфяниках, прежде всего, в наиболее пожароопасном регионе – Мещёрской низменности

В «жаркое лето» 2010 года только в Центре Европейской части России выгорело более 4 млн. га лесов. В числе наиболее проблемных в тушении оказались объекты лесоосушения на торфяниках – широкомасштабные лесомелиорации не были обеспечены адекватной системой пожарной безопасности. (При наступлении торфяных пожаров внимание общественности обычно фокусируется на выведенных из эксплуатации полях добычи торфа. Вопрос о них мы не рассматриваем сознательно, а привлекаем внимание к менее замечаемым, но не менее проблемным объектам.)

До начала активной природопреобразовательной деятельности человека большое значение для снижения пожарной опасности имели естественные противопожарные барьеры: болота, заболоченные территории, реки и их поймы, которые ограничивали распространение огня. Болота являлись естественными аккумуляторами водных ресурсов, регулировали почвенно-грунтовое увлажнение на прилегающих территориях и влажность воздуха. Дополнительное увлажнение воздуха, создаваемое болотами, при засухах замедляло наступление пожарной зрелости основных проводников огня.

В XIX-XX в. хозяйственная деятельность затронула и болота, которые зачастую рассматриваются как бросовые места, затрудняющие освоение местности, или как источники торфа. При этом не учитывается, что болотные массивы речных долин и низменностей, особенно приуроченные к песчаным почвам и близким к поверхности грунтовым водам, нередко образуют единую гидрологическую систему. Чем активнее осушаются болота, тем ниже опускается уровень грунтовых вод, что отрицательно сказывается на водном режиме прилегающих территорий [²].

Осушительные мелиорации, проводившиеся в небольших масштабах, на малых площадях не оказывали какого-либо заметного, в том числе отрицательного влияния на окружающую территорию. Это отчасти послужило причиной того, что сложилось убеждение об отсутствии каких-либо неблагоприятных последствий осушения. Рост масштабов осушения показал несостоятельность этой точки зрения. Осушение болотных систем в больших масштабах и особенно сплошными крупными массивами в определённых климатических и гидрогеологических условиях может сопровождаться значительным иссушением окружающей территории [¹⁰], усилением континентальности климата. Чем более континентальным является местоположение болота, тем резче влияние его осушения [³].

Осушение заболоченных лесов и приближение их гидрорежима к оптимальному для древесной растительности ведёт к увеличению транспирации. В средней тайге при фотосинтезе 1 г сухого вещества сосна и ель расходуют около 65 и 100 г воды, соответственно [³⁰]. В условиях зоны лесостепи при создании 1 г сухого вещества сосна расходует примерно 300, берёза – 320, дуб – 340 г воды [⁶]. Поэтому увеличение производительности древостоев путём гидромелиорации ускоряет наступление пожарной зрелости осушенных торфяников. Если не снизить горимость осушенных лесов, то потери от пожаров могут свести на нет дополнительный прирост, полученный за счет мелиорации.

Способность к загоранию наземных горючих материалов в осушенных и неосушенных лесах и торфяных болотах и связанная с этим пожарная опасность практически одинакова. Различие состоит в глубине прогорания торфа и в усилиях, необходимых для ликвидации огня [¹]. Кратковременное выпадение даже обильных осадков или разовое увлажнение пожароопасной территории на фоне глубокого расположения уровня грунтовых вод в засушливый период могут иметь незначительное или кратковременное влияние на увеличение количества влаги в верхнем слое торфа и практически не снижает риск возникновения пожара [⁸]. При сумме осадков за май-сентябрь 83% от многолетней средней осушенные торфяники горят, а на неосушенных торфяниках влажность торфа далеко не приближается к критической, ниже которой возможно горение. Неосушенные торфяники могут гореть, когда сумма осадков за пожароопасный сезон ниже 50% от многолетней средней [¹⁶].

Торфяные (подземные) пожары существенно отличаются от природных пожаров, охватывающих наземные и надземные горючие материалы, имеют специфику, затрудняющую их своевременное обнаружение и тушение. Вначале над очагом горения не возникает выраженного плотного дымового облака или дымовой колонки, поэтому эти очаги не всегда могут быть обнаружены (их наиболее явный признак – специфический запах – ощущается на ранних стадиях лишь на близком расстоянии, но на территории, пройденной низовым пожаром, может быть не заметен на фоне общего запаха гари). Отдельные загорания выглядят тлеющими, создают иллюзию безопасности и по этой причине иногда не тушатся с надеждой на самоликвидацию после наступления дождливой погоды [¹].

При заглублении огня в торф, в силу полузакрытости объёма горения рассеивание тепла подземного пожара незначительно – 20-25%. Основная его часть идёт на подогрев и высушивание соседних слоёв горючего. Теплотворная способность торфа выше, чем древесины, и достигает 6600 ккал/кг (при влажности торфа 4-5%). Этого достаточно для подготовки к горению соседних слоёв с влажностью до 400% относительно веса сухого торфа, являющейся для торфа критической [¹] (по другим источникам критической является влажность 500% [¹⁶]).

Высокая теплотворная способность торфа объясняется значительным содержанием в нём битумов (до 25%). При обугливании происходит их термолиз и возгонка парообразных парафинов, которые цементируют частицы торфа или угля, вследствие чего возникает водонепроницаемая корка, создающая трудности в ликвидации торфяных пожаров [¹⁶].

Подземные пожары относятся к категории устойчивых, т.к. мало зависят от погодных условий. При слое торфа до 40 см пожары продолжают гореть после кратковременных ливней [¹], при глубине торфяной залежи несколько метров пожары «переживают» зимы и весенние паводки. Торфяной пожар невозможно потушить, просто поливая его водой, необходимо повысить влажность торфяной залежи выше критической. Но даже при достижении этого условия прогретый очаг торфяного пожара способен за счёт запасов тепла испарить большие массы воды и возобновить горение.

Средства противопожарного обустройства территории включают: 1) обеспечение активных мер тушения огня; 2) меры пассивного предотвращения его возникновения и распространения. Последние можно разделить на: а) искусственные – создание противопожарных разрывов техническими средствами; б) оптимизации ландшафта, направленные на активизацию природных факторов снижения общей горимости территории.

Правила противопожарного обустройства в России традиционно строятся по хозяйственно-отраслевому принципу. Детально разработанные нормы пожарного водоснабжения для обеспечения активных мер пожаротушения разработаны только для предприятий торфяной промышленности [²⁶]. Для других категорий земель нормы водоснабжения если и приняты, то касаются только обеспечения пожарной безопасности надземной фитомассы либо хозяйственных, бытовых и иных сооружений и техногенных объектов. Эти нормы значительно ниже, чем необходимы для тушения торфа. Более высокие требования к пожарному водоснабжению для предприятий торфяной промышленности обычно объясняются тем, что при добыче торфа применяются более высокие нормы осушения, чем рекомендованы при лесоосушении и сельскохозяйственной гидромелиорации торфяников.

Однако при лесомелиорации для достижения оптимальной нормы осушения наиболее трудно осушаемых участков допускается переосушение других участков леса. В связи с рекомендовавшимся с середины ХХ в. «согласованием с квартальными просеками» осушительной сети [¹⁴] (вопреки советам других учёных о мелиорации естественных путей стока вдоль, а не поперёк [²⁹], мелиораторы прокладывали канавы не с учётом геоморфологических особенностей рельефа, а вдоль проведённых по линейке границ лесных кварталов), в местах пересечения с мезоповышениями рельефа глубина коллекторов осушительной сети в два и более раза превышает оптимальные для лесомелиорации нормативы, и реально достигнутая норма осушения локально достигает применяемой на объектах торфяной промышленности.

Современные рекомендации мелиораторов (глубина дрен после осадки торфа не должна превышать 1,4 м, коллекторов – 1,7 м [¹⁸]) способны привести к таким же результатам. По нашим наблюдениям в Дубненском лесо-болотном массиве и при меньших глубинах осушительной сети произошло переосушение, ведущее к снижению производительности древостоев, режим почвенной влажности приближался к степному подтипу непромывного типа (сквозного промачивания и почвенного стока нет; уровень грунтовых вод и капиллярная кайма всегда значительно глубже нижней границы почвенного профиля [²⁸])[⁴]. Целесообразность подобных норм осушения сомнительна и с точки зрения эффективности лесомелиорации.

Анализ более 900 публикаций по лесной пирологии за последние 10 лет, имеющихся в фондах Центральной сельскохозяйственной научной библиотеки, показал, что проблемы пожарного водоснабжения объектов лесоосушения пользуются недостаточным вниманием и пожарных, и лесоводов. Авторы этих работ анализируют возраст, породный состав, полноту насаждений, очищенность стволов от сучьев, наличие подлеска, сухостоя, валежа, тип напочвенного покрова, но ниже мохового яруса их внимание при анализе факторов развития пожара проникает редко, т.к. в подавляющем большинстве работ рассматриваются только леса на минеральных землях. Рекомендации противопожарного лесоустройства сводятся к созданию противопожарных разрывов и транспортных сетей, роль водоёмов в обеспечении пожарной безопасности рассматривают единичные работы (специально этой теме посвящена одна публикация [³²]), и в целом значение водоёмов в лесу упоминается реже, чем, например, призывы создавать противопожарные запасы горюче-смазочных материалов. Рекомендуемые авторами публикаций размеры пожарных водоёмов, возможно, достаточны для тушения наземной фитомассы, но не осушенного торфа. Например, Матвеев П.М. и Матвеев А.М. считают достаточным «на особо опасных площадях, какими являются осушенные торфяники», водоём объёмом 100 м³ на 70-80 га [¹⁹]. Б.С. Маслов рекомендует на объектах лесоосушения пожарные водоёмы объёмом 100...180 м³ (без указания площади обслуживания) [¹⁸]. Для сравнения, в Правилах пожарной безопасности для предприятий торфяной промышленности сезонная норма запасов воды, в зависимости от условий, составляет 5–26 тыс. м³ на 100 га полей добычи торфа [²⁶].

Проблема лесо-торфяных пожаров – во многом следствие механического переноса опыта тушения суходольных лесов на объекты лесомелиорации на торфяниках (нормы пожарного обустройства лесов на песке и на осушенном торфе одинаковы), и в целом представления о путях обеспечения пожарной безопасности техноприродных объектов граничат с технократическим идеализмом – безоглядной верой в способность технических средств преодолеть объективные законы природы.

Система пожаротушения в лесах в России основана на использовании автоцистерн, имеющих ограниченный (2-5 м³) объём. Такие водозапасы достаточны для тушения, например, беглых низовых лесных пожаров, но малопригодны для тушения торфяных пожаров, требующего неограниченного объёма воды [¹].

Для сравнения, в ТАООПТ, не имеющей тяжёлой техники, с 2001 г. мобильные отряды на мопедах с прицепами для перевозки мотопомп и ранцевых средств пожаротушения успешно справляются с беглыми низовыми пожарами не только непосредственно в заказниках, но и на прилегающих территориях. Эффективность такой системы пожаротушения обеспечивается наличием многочисленных водоёмов, пригодных для водозабора при пожаротушении. Эти же мобильные отряды обычно справляются с тушением и торфяных пожаров (на прилегающих к заказникам территориях к тушению торфяных пожаров иногда привлекаются пожарные части МЧС).

После катастрофических пожаров 2002 года структурам МПР в субъектах Российской Федерации было поручено «провести в I полугодии 2003 года инвентаризацию участков лесного фонда на заторфованных почвах с целью установления их потенциальной пожарной опасности и обеспечения противопожарного обустройства» [²²]. О разработке новых норм противопожарного обустройства торфяников в приказе МПР вопрос не ставился. Специфика пожарного обустройства объектов лесоосушения на торфяниках не учитывается ни в принятых в 2007 году Правилах пожарной безопасности в лесах [²⁵], ни в Приказе Рослесхоза об организации работы по охране лесов от пожаров в 2010 году [²³], ни в принятых уже после катастрофических пожаров поправках в Лесной кодекс [²¹].

Несколько больше внимания к проблеме пожарного водоснабжения лесов на торфяниках содержится в Приказе Рослесхоза “Об организации охраны лесов от пожаров в 2011 году”[²⁴], в котором органам исполнительной власти субъектов РФ, уполномоченным в области лесных отношений, предписано: “... на площадях, занятых торфяниками, расположенных на землях лесного фонда разработать планы противопожарного обустройства указанных земель, предусмотрев при необходимости внесение дополнений в целевые региональные программы по обеспечению пожарной безопасности лесов”; “Разработать и осуществить комплекс дополнительных мер по устройству (в случае отсутствия) источников водоснабжения (противопожарных водоемов) вблизи площадей, занятых торфяниками на землях лесного фонда, обеспечив к ним подъезд и возможность забора воды”. Суть собственно распоряжения состоит в требовании устранения имеющихся нарушений, но вопрос о выработке новых норм опять не ставится (хотя регионам и предложено проявить инициативу на местах).

После катастрофических пожаров 2010 года на высшем государственном уровне было принято решение об обводнении торфяников. Анализ практики выполнения данного решения показывает, что упор сделан на обеспечение активных мер пожаротушения.

Применение подобных методов обеспечения пожарной безопасности основано, в частности, на статистических исследованиях, показывающих, что “в годы засух, суховейных ветров пожарная опасность осушенных и неосушенных лесов и торфяных болот практически одинакова, что связано с глубоким (более 1,5-2 м) понижением грунтовых вод на всей территории Мещеры”, и дающих основания для вывода о том, что “пожары на осушенных землях лесного фонда чаще встречаются и распространяются там, где гидролесомелиоративные работы осуществляются без учета противопожарных мероприятий“ [⁵].

Бесспорно, что на эксплуатируемых техногенных объектах, которыми являются осушенные торфяники (вне зависимости от целей осушения – добыча торфа, сельское хозяйство, лесоводство), необходимо обеспечение активных мер борьбы с природными пожарами.

Однако, и авторы цитируемого исследования [⁵], и разработчики современных программ обводнения торфяников игнорируют чрезвычайно важное обстоятельство, содержащееся в приведённой выше цитате: связь практически одинаковой пожарной опасности осушенных и неосушенных лесов и торфяных болот с глубоким (более 1,5-2 м) понижением грунтовых вод на всей территории Мещёры. При таком понижении уровня грунтовых вод в Мещёре на осталось неосушенных торфяников! Можно говорить лишь о непосредственно объектах осушения и о болотах, выведенных из устойчивого состояния в результате периферийного влияния осушения.

Высокая горимость Мещёрской низменности (как и в целом зоны полесий – слаборачлненённых равнин, сложенных флювиогляциальными боровыми песками, расположенных вблизи главного ландшафтного рубежа Русской равнины – субширотной полосы с нейтральным знаком баланса влаги в системе осадки – испаряемость) – результат ошибочных решений прошлых столетий, и без исправления ошибок здесь невозможно решить проблему снижения пожарной опасности.

Осушительные работы в зоне полесий были начаты в 70-х годах XIX века генералом А.А. Жилинским, что вызвало протесты многих видных учёных и широкую общественную дискуссию. Известный почвовед и географ В.В. Докучаев писал: «Болота изучались до последнего времени, главным образом, с утилитарной точки зрения, – со стороны их вреда или пользы для человека. Сущность явления оставалась мало затронутой; а потому даже такие важные, в данном случае, вопросы, – как: естественное место болот среди других явлений природы, – коренные причины, обусловливающие их существование, и наконец, – те неизбежные последствия, которые вызывают, в свою очередь, болота в экономии природы, – всё это пока остаётся без ответа. По всей вероятности тут то и кроется причина неуспешности той борьбы, которую с давних пор ведёт человек с болотами; очень может быть, в будущем окажется даже, что и сама борьба, в некоторых случаях, была вовсе нежелательна» [⁷].

До недавнего времени считали, что полесья являются избыточно увлажненной зоной. Однако анализ гидротермического баланса позволяет утверждать, что это – тёплая неустойчиво влажная область, климат которой тяготеет к лесостепному. В летние месяцы в зоне полесий характерен острый дефицит влаги. Развитию болот в полесьях способствовало сочетание боровых песков, снижающих конкурентную способность древостоев к олиготрофной болотной флоре, с выположенным рельефом, изобилующим небольшими бессточными западинами. В исследовании П.С. Кузина, посвящённом закономерностям стока весеннего половодья в Европейской части СССР, проведённом в 50-е годы ХХ века – до тотального осушения Мещёры, показано, что в период весеннего паводка сток с Мещёрской низменности был в 1,5-2 раза меньше, чем на прилегающих территориях [¹⁵]. Аккумуляция вешних вод в болотах компенсировала неустойчивость увлажнения рассматриваемой зоны и позволило ей ещё до осушения достичь высокой облесённости. Особенно значим этот фактор был в годы засух. Известно, что в катастрофически маловодные годы, при быстром и значительном понижении уровней грунтовых вод, болота срабатывают до 2,5% аккумулированного объема воды в окружающие ландшафты [³¹].

Таким образом, высокая заболоченность полесий определялась азональным фактором низкой дренированности территории, и снятие этого фактора привело в действие естественные зональные механизмы регуляции географической среды. Одним из ведущих факторов регуляции соотношения площадей, занимаемых в зоне неустойчивого увлажнения степным и лесным биомами, является огонь, который периодически, в засушливые годы, уничтожает лесную растительность [²⁷]. Лесные пожары были обычным явлением в этих лесах и в прошлом, когда они еще не подвергались интенсивному хозяйственному воздействию. Так, в 1891 г. сильная засуха, которая по интенсивности была близка к засухе 1972 гг. (более продолжительной, чем в 2010 году, и почти такой же интенсивной), охватила обширные территории европейской части России, но лесные пожары 1891 г. не вызвали образования гарей, сопоставимых по размерам с гарями 1972 г. Большое значение для сохранения лесов от пожаров имели естественные противопожарные барьеры: болота, реки и их поймы, которые ограничивали распространение огня по территории [¹³].

Всякий ландшафт, изменённый человеком, как правило, менее устойчив, чем первичный ландшафт, ибо естественный механизм саморегуляции в нём нарушен. Поэтому некоторые экстремальные отклонения параметров внешней среды, которые «гасятся» в естественном ландшафте, могут оказаться катастрофическими для ландшафта «антропогенного» [¹¹]. Оптимизация ландшафта заключается в сохранении (а в случае, если ландшафт нарушен – восстановлении) естественных механизмов саморегуляции, прежде всего, по факторам, создающим наибольшую угрозу развития дальнейших нарушений.

Попытки противостоять мощному зональному фактору саморегуляции экосистем лесостепи – пожарам – путём развития техгногенных систем обеспечения пожарной безопасности чересчур дорогостоящи и малоэффективны. По географическим особенностям в Мещёре может быть либо лесостепь, либо лесо-болото. Более надёжный и менее затратный результат может быть получен при хотя бы частичном восстановлении действия азонального фактора, обеспечившего возникновение феномена полесий – увеличении общей водности ландшафта. Это более соответствует постановке задачи – обводнение торфяников для предотвращения пожаров, чем строительство техногенных систем их тушения на выведенных из эксплуатации объектах.

Проблема нормативного регулирования оптимизации ландшафтов не решена ни в России, ни на международном уровне. Существует ряд международных конвенций по защите местообитаний редких животных и путей миграции перелётных птиц, территорий проживания народов, ведущих племенной образ жизни, согласно которым защищаются малонарушенные угодья, и конвенции по предотвращению глобальных климатических изменений, но они не содержат рекомендаций по оптимизации нарушенных ландшафтов. Советом Европы принята Европейская конвенция о ландшафтах [⁹] (не ратифицирована Росстййсклй Федерацией), которая защищает в равной мере как природные, так и культурные ландшафты («"охрана ландшафта" означает действия по сохранению и поддержанию наиболее значительных или характерных черт ландшафта, продиктованных значимостью его естественной конфигурации и/или являющихся результатом человеческой деятельности» [^{9: п. 1.d}]); рекомендует «признать ландшафты юридически как важнейший компонент окружения человека, выражение разнообразия общего человеческого культурного и природного наследия и основу идентичности человека» [^{9: п. 5.a}]), но не содержит чётких приоритетов выбора объектов охраны между природными и культурными ландшафтами, что необходимо при решении вопроса об их оптимизации путём восстановления саморугелирующихся экосистем на ранее освоенных территориях. Однако, в ряде европейских государств в развитие данной Конвенции на национальном уровне приняты нормативы и программы по оптимизации ландшафтов, поэтому её ратификация Россией может способствовать развитию нормотворчества в данном направлении и в нашей стране, в т.ч. на уровне субъектов Федерации.

Таким образом, нормативное регулирование средств обеспечения активных мер пожаротушения лесов на осушенных торфяниках неадекватно их реальной пожароопасности, а какие-либо нормативы, касающиеся пассивных мер предотвращения пожаров в объектах лесоосушения на торфяниках отсутствуют.

Для решения проблемы природных пожаров, обострившейся в связи с увеличением частоты катастрофических засух, необходимо отойти от хозяйственно-отраслевого подхода регламентирования норм пожарной безопасности, разработать и утвердить обязательные к исполнению единые правила противопожарного обустройства осушенных торфяников на любых землях (геологических отводах для промышленной добычи торфа, землях гослесфонда, сельскохозяйственного назначения, госземзапаса и др.). Эти правила должны строиться не по признаку категории земель и рекомендованных для них норм осушения, а по критериям пожарной опасности, зависящей от мощности торфяной залежи и от реально достигнутой, исходя из инженерных решений мелиораторов, норме её осушения на конкретном участке (включая зональный аспект).

Принятию такого подхода противоречит позиция лесного хозяйства. При обсуждении автором в частном порядке высказанных выше предложений с некоторыми специалистами в области лесоводства и лесомелиорации, все они категорически заявляли, что это не осуществимо (в не теряющем популярности уже много десятилетий кинофильме голос за кадром произнёс: «Мы не будем говорить, в каком районе это происходило, чтобы не быть несправедливыми ко всем остальным районам, где это также могло произойти» [³³], и мы также не называем имён конкретных специалистов, чтобы не быть несправедливы ко всем остальным лесоводам и мелиораторам, которые могли высказать такое же мнение). Поэтому при введении в действие единых норм пожарной безопасности на торфяниках Правительству придётся принять политическое решение – о приоритете пожарной безопасности и об отказе от наиболее пожароопасных участков лесоосушения, которые, в случае невозможности обеспечить их пожарное водоснабжение, должны быть возвращены в исходное (заболоченное) состояние путём блокирования осушительной сети.

Некоторый опыт возвращения осушенных лесов в исходное состояние накоплен в ТАООПТ [⁴] и в Республике Беларусь [²⁰].

В заказнике «Журавлиная родина», в Дубненском болотном массиве с 2002 года обводнено около 600 га наиболее пожароопасных осушенных ранее торфяников. Задержка паводковых вод уменьшила сезонную неравномерность стока, что привлекло на прилегающие территории бобров (они не заселяют пересыхающие в межень водотоки), и их плотины существенно увеличили площадь, где сток зарегулирован. Всего на осушенной ранее территории задержано 7-9 • 10⁶ м³ воды. Весь период засухи 2010 года (хотя не весь дополнительный водозапас испарился!) на биостанции ТАООПТ в деревне Дмитровка, находящейся в 3 км севернее и примерно на 15 м гипсометрически выше края болотного массива, по ночам отмечались туманы, выпадала роса, утренние температуры опускались до 20-21°С, хотя дневные температуры в пик засухи, как и в г. Москве, повышались до 38-39°С (в Москве утренние температуры в середине августа не опускались ниже 28°С). Выпадение росы, возможно, явилось одной из причин того, что за всё лето 2010 года в Дубненском болотном массиве не произошло ни одного загорания.

Значение роли экосистем, структура и функционирование которых полностью адаптированы к условиям географической среды того или иного региона, и которые способны поддерживать и контролировать некоторые звенья его экологического баланса, ещё недооценивается, и на первое место выдвигается их способность к воспроизводству ресурсов, имеющих экономическую стоимость. И хотя на недавней Встрече представителей стран-участниц Конвенции ООН о биологическом разнообразии (18-29 октября 2010 года, г. Нагоя – Япония) отмечались недостаток методик учёта экосистемных услуг и необходимость преодолеть «экономическую невидимость» природы [³⁴], в практическом плане пока реально ставить лишь вопрос о восстановлении болот как стабилизаторов климата – остальные их функции понятны лишь специалистам – экологам или географам, но не лицам, принимающим политические решения. К осознанию этих функций их должны подтолкнуть, в частности, лесо-торфяные пожары, наиболее явно продемонстрировавшие проблему экологической «близорукости» человечества, стремящегося господствовать над природой как слепая сила, сформулированную ещё Ф. Энгельсом: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых» [³⁵].

Комплексное решение рассматриваемой проблемы кроме введения в действие единых норм пожарной безопасности на торфяниках потребует определения статуса выведенных из лесного хозяйства территорий и переобустройства оставшихся в лесном хозяйстве осушенных торфяников.

Традиционно в России большинство заболоченных земель находилось в составе Гослесфонда, и выведение территорий из ведения лесного хозяйства потребует переопределения их целевого назначения. Некоторые российские авторы предлагают использовать опыт Республики Беларусь, где торфяные месторождения, направление использования которых не определено, выделены в Резервный фонд [³]. Российские торфопромышленники неоднократно ставили вопрос о передаче им из состава лесного фонда всех территорий, имеющих промышленные запасы торфа, что неизбежно предполагает их последующее осушение для его добычи. Учитывая печальный опыт широкомасштабных осушительных работ в Припятском Полесье, оказавших негативное влияние на местный климат [^12, 17], удовлетворению запросов торфяной промышленности должно предшествовать научное определение предельного для разных природных зон и отдельных регионов процента территории, осушение которой не приводит к неблагоприятным последствиям для климата и гидрорежима (вопрос о том, что “в нормативных документах, и в первую очередь в Строительных нормах и правилах (СНиП), отсутствуют чёткие указания о возможных пределах целесообразного осушения болот и требования о необходимости прогнозирования вероятных последствий, могущих отразиться на других отраслях народного хозяйства”, ставился более трёх десятилетий назад [³¹], но не решён). Большая часть повторно обводнённых торфяников должна быть сохранена в качестве естественных аккумуляторов водных ресурсов, регуляторов почвенно-грунтового увлажнения на прилегающих территориях и влажности воздуха, уменьшающих влияние засух. Поэтому целесообразен перевод их из земель лесного фонда в земли водного фонда.

Лесоустройству на объектах лесоосушения на торфяниках необходимо отказаться от механически перенесённого из суходольных лесов «геометрического» деления на лесные кварталы и перейти к более гибкой системе, учитывающей особенности рельефа и возможности размещения пожарных водоёмов, с привязкой к ним осушительной и транспортной сетей.

Литература

1. Арцыбашев Е.С. Проблема пожаров на оторфованных лесных землях Лесное хозяйство, 2006, № 5. С. 36-38.

2. Березина Н., Лисс О., Самсонов С. Мир зеленого безмолвия. –М.: Мысль, 1983.

3. Болота Западной Сибири и их роль в биосфере / Под ред. А.А. Земцова. – Томск: ТГУ; СибНИИТ, 1998. – 72 с.

4. Войтехов М.Я. Восстановление осушенных лесо-болотных угодий (на примере Дубненского лесо-болотного массива). Проблемы. Практика. Теория. / ГУ Талдомская администрация особо охраняемых природных территорий. – М.: АПКиППРО, 2009. – 140 с.

5. Гиряев Д.М., Гиряев М.Д. Горимость осушенных лесов и болот в условиях Рязанской Мещеры Гидромелиорация и ведение лесного хозяйства на осушенных землях. – СПб, 1993. С. 42-45.

6. Гончар М.Т. Лесные фитоценозы: повышение продуктивности и охрана. – Львов: Вища школа, 1983. – 168 с.

7. Докучаев В.В. По вопросу об осушении болот вообще и в частности об осушении Полесья // Труды Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей, 1875. Т. VI.

8. Евграфов А.В. Водный режим земель и его взаимосвязь с торфяными пожарами: Монография. – М.: РГАУ–МСХА имени К.А. Тимирязева, 2009. – 164 с.

9. Европейская конвенция о ландшафтах. Совет Европы. Серия европейских договоров, № 176 (Флоренция, 20 октября 2000 года).